Литературная гостиная «Волшебство слова»
|
|
 Скачать 78.21 Kb.
|
|
Литературная гостиная «Волшебство слова». Цель: выявление интересов учащихся, раскрытие индивидуальных творческих способностей учащихся и их развитие, расширение литературного образования, формирование эстетических и психологических механизмов общения человека с искусством, творческими людьми, усвоение гуманитарного потенциала искусства; знакомство с работой школьного библиотекаря. Встреча проходит в школьной библиотеке. *** Учащиеся читают стихи, посвящённые нашему школьному библиотекарю - Наталье Алексеевне. Уважаемая Наталья Алексеевна! Сегодня, в День школьного библиотекаря, нам бы очень хотелось выразить Вам нашу признательность за внимание , понимание и заботу, которыми Вы так щедро с нами всегда делитесь ,и показать и обсудить с Вами литературную композицию «Волшебство слова», которую мы подготовили для Вас! *** Есть такое выражение: «магия слова». Для нас оно - лишь метафора, но в древности его понимали буквально. Люди верили в магическую власть слова. Верили, что слово может творить чудеса. Поэты были жрецами, а стихи - заклинаниями, гимнами Природе и Мирозданию. Образ мироздания возник у человека давно - едва он впервые оторвал взор от земли и вгляделся в глубину неба, в таинственное мерцание звёзд. Увидев над головой эту сверкающую бездну, поразился и простёр руки ввысь…и, может быть, тогда и излились первые в мире стихи . Или - совсем иная догадка!- поэзия возникла из колыбельной, которую пела мать своему ребёнку. Одно не исключает другого. И доныне в стихах можно расслышать и громкое эхо первого гимна, и отголосок первой колыбельной. Это два главных тона, два главных регистра поэзии - ода и песня, пафос и нежность. Откуда же человек взял ту особую мерность, ритмичность, которая в нашем представлении неразрывно связана с поэзией? Он взял её у природы. Движение Солнца и Луны, смена и ночи, зимы и лета- всё это подчинено ритму, гармонии, основано на закономерном повторении. У моря, у мерно набегающих волн прибоя позаимствовал древний Гомер звучание своих широкошумных гекзаметров - длинных и торжественных строк: Встала из мрака с перстами пурпурными Эос, С ложа поднялся тогда и возлюбленный сын Одиссеев… Но ещё важнее то, что сам человек тоже пульсирует, как маленькая вселенная: ритмично бьётся его сердце, ритмично дышит грудь. Когда мы читаем стихи давно ушедшего из жизни поэта, мы как будто слышим его дыхание в ровно чередующихся строках. Обрывистые или плавные, сбивчивые или задыхающиеся, стихи всегда подобны живому организму, содержание в них неотделимо от звучащего голоса. Длина дыхания - основа любых стихов в любые времена. Поэзия огромна, как небо. Она существует в пространстве и во времени. Это словно история мира, преломившаяся в человеческой душе. История, которую можно читать с любого места, так она интересна. Но чтобы получить большее удовольствие и пользу от чтения, чтобы не пропустить самых потрясающих страниц, надо знать сюжет книги. То есть надо знать историю поэзии - хотя бы в общих чертах. Ведь звёздным небом любоваться ещё чудесней, когда знаешь названия и расположения созвездий, когда умеешь найти среди хаоса огней и яркоглазого Орла, и мерцающую Кассиопею. В мировой поэзии тоже есть свои созвездия, звёзды первой, второй и десятой величины. Сейчас мы хотим представить Вам что-то вроде звёздной карты неоглядного пространства неба поэзии. Необъятное небо… Поэзия как бы навеки застыла на пороге бессмертия, стараясь разгадать величайшую загадку жизни и смерти. Чувство вечности- вот что заставляет вглядываться с таким волнением в глубину прошлого или в даль будущего. Сколько лет добираться вон до той звезды? Из какой седой древности донеслись до нас слова поэта, записанные на склеенных листах папируса или на обожжённых глиняных табличках? Древнейшая письменная поэзия дошла к нам из трёх культурных ареалов: долины Нила (Египет), долин Тигра и Евфрата (Двуречье , или Междуречье), долин Инда и Ганга (Индия). И с полуистлевшего папируса явились к нам строки безвестного переписчика: Они не строили себе пирамид из меди И надгробий из бронзы, Не оставили после себя наследников, Детей, сохранивших их имена. Но они оставили своё наследство в писаниях, В поучениях, сделанных ими… Книга лучше построенного дома… (перевод А.Ахматовой) Откуда у этого древнеегипетского писца , скрестившего ноги под письменной дощечкой ,- такого крохотного по сравнению с огромным фараоном, стоящим на колеснице власти!- откуда у этого крохотного человека столько гордости, столько истинного величия? Тайна. Но слова его через две тысячи лет отзовутся у древнеримского поэта Горация. Он скажет: Exegi monumentum (Воздвиг я памятник)… И ещё через две тысячи лет их повторит по-русски Г.Р.Державин: Я памятник воздвиг себе чудесный, вечный, Металлов твёрже он и выше пирамид… И ещё сорок лет спустя великий поэт по-своему произнесёт нетленные строки: Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа. И разве не слышен в этих стихах отзвук древности, отзвук несчетных веков? Колыбелью европейской цивилизации стала Греция . Здесь, в укромных долинах гор, на островах Средиземного моря сформировалось к 6 веку до н.э. множество маленьких городов- государств. Жители их- земледельцы и воины, мореплаватели и купцы - многое позаимствовали у египтян, у финикийцев, у персов, но в отличие от деспотичных держав Азии в этих городах-республиках царил дух свободолюбия, поклонения силе и красоте человеческого тела и человеческого разума. То, что мы, восхищаясь совершенством и соразмерностью древнегреческих храмов и статуй, мифов и поэм, именуем духом античности. Высшее его проявление в поэзии- Гомер; но возьмите и лирику- сколько красоты и гармонии , сколько душевного равновесия у Сапфо, у Феогнида, у Архилоха: Победишь- своей победы напоказ не выставляй, Победят- не огорчайся, запершись в дому , не плачь. В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй. Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт. У нас в России никто, наверное, так точно, так тонко не чувствовал античность, как А.С.Пушкин. Каждое его стихотворение на античную тему, каждый перевод из поэтов той эпохи- Анакреонта, Ксенофана- подлинная драгоценность. Двинемся дальше, сверяясь по нашей звёздной карте. Мы попадаем в галактику средневековой поэзии. Нет, «тёмное» средневековье не такое уж тёмное. Вот созвездие трубадуров- провансальских певцов-рыцарей, вот созвездие вагантов- бродячих школяров, вот ярчайшая звезда- Франсуа Вийон. Представим себе, что у нас есть волшебный прибор, позволяющий улавливать не только свет, но и музыку космоса. Какие бы звуки донеслись до нас из этой стороны неба? Роща вся листвой одета, Каждый куст листвой одет. Соловей, посланник лета, Славит чувства юных лет. Средь скорбей- любви примет- Есть и радости примета. Сердце любит без запрета. Донна – снимет ли запрет? Это, конечно, рыцарь воспевающий свою прекрасную даму. Бернард де Вентадорн, 12 век. К тем, кто бос, и к тем , кто гол, будем благосклонны: на двоих- один камзол, даже панталоны! Но какая благодать, не жалея денег , другу миому отдать свой последний пфенниг! А это безымянный студент, прославляющий своё весёлое и нищее братство вагантов. Лет через триста у другого школяра и бродяги , Вийона, от этой бесшабашности останется лишь внешняя маска, а внутри- горечь изгоя, отвергнутого миром и отвергнувшего этот жестокий и фальшивый мир: От жажды умираю над ручьём, Смеюсь сквозь слёзы и тружусь играя. Куда бы ни пошёл, везде мой дом. Чужбина мне- страна моя родная. Эпоха Возрождения. Небывалый взлёт мысли, творчества, дерзания. Взгляд растерянно блуждает среди множества блестящих светил, целых россыпей поэтических созвездий. Назовём лишь несколько самых ярких имён: итальянец Петрарка, англичанин Шекспир, португалец Камоэнс… Грозное и славное время! В поэзии эпоха Возрождения стала прежде всего империей сонета, правившего безраздельно по всей Европе. В сонетах изливали свои чувства влюблённые , мыслители обличали зло и неправду мира… (учащиеся читают сонеты Петрарки и Шекспира) В 18 веке победил классицизм- художественное направление, поставившее во главу угла благоразумие и пользу, вознесшее рациональное начало над своеволием и фантазией художника. 18 век надел на своих поэтов одинаково напудренные парики. Все говорят одинаково обдуманно, красноречиво и… скучновато. Оттого, может быть, классицизм дал больше ярких достижений в прозе и драматургии, чем в поэзии. А стихам- стихам пришлось ждать своего звёздного часа- романтизма. Как никогда в эпоху романтизма вознёсся престиж поэзии, авторитет поэта. У Байрона, Гёте, Шиллера учились думать, чувствовать, говорить. Подражали в образе жизни, в привычках и вкусах. Правда, и в это время судьба не носила на руках поэтов. Байрон был кумиром всей Европы, за исключением собственной родины, где его осыпали нападками и клеветой. Уделом Шелли и Гейне было изгнание. Романтическая поэзия создала своего героя- сильного, мятежного, вынесшего горечь разочарования в людях и в мире, познавшего отчаянье, но не сломленного, не растерявшего своих идеалов. Классическая поэзия Азии на протяжении многих столетий развивалась, мало соприкасаясь с европейской , вырабатывая свои особые формы и традиции. Если мы захотим окинуть одним взором эту обширную область, это полушарие поэтического неба, то в поле нашего зрения сразу попадут три гигантских сверкающих созвездия: арабская средневековая поэзия, персидская и дальневосточная ( Китай, Япония. Корея). Главной формой арабской поэзии на протяжении веков оставалась газель. Это стихотворение, состоящее из ряда двустиший, нанизанных на одну рифму. К сёдлам верблюдов уже приторочены вьюки, Кружится над головой чёрный ворон разлуки. Крылья его облиняли, и перья торчком. Нашей разлукою тешится ворон от скуки. Из-за того, что разлуку ты мне возвестил, Ночи не сплю и ломаю в отчаянье руки. (Антара, 7 век) Газель- любимый жанр и персидской поэзии. Во всем мире прославлен ученый и поэт Омар Хайям, использовавший для своих стихов форму четверостиший- рубаи. Эти поэтические миниатюры искрятся, словно жемчужины. Светоч мысли, сосуд состраданья- мы. Средоточие высшего знания- мы. Изреченье на этом божественном перстне, На бесценном кольце мироздания – мы! В дальневосточной поэзии поражает прежде всего сдержанность. Словно мы из зала яркой живописи, подобной восточному базару, переместились в строгий зал черно-белой графики. Несколько штрихов кисти- и на листе возникают контуры горы, дерева, летящей птицы. Недаром многие китайские и японские поэты были одновременно и художниками, иллюстрировавшими свои стихи рисунками. Китайского поэта трудно представить себе среди суеты рынка или в шумном сборище. Нет, он стоит в одиночестве, всматриваясь в речную даль, в далекий силуэт рыбацкой лодки. В японской поэзии ёмкость и лаконизм доведены до предела в излюбленных её жанрах – танка и хокку. На стихотворном пространстве в 5 и 3 строки автору удается выразить и мгновенное состояние природы, и тонкое движение души, и любование, и удивление: Спящий мотылёк! Что увидел он во сне? Крыльями взмахнул. Наш обзор поневоле краток. Мы выделили лишь несколько основных вех, главных путеводных светил. Мы назвали только самые главные- как говорят моряки, навигационные - звёзды. Они видны невооружённым глазом. Но приблизим к себе любой участок неба мощным телескопом- и увидим, как умножится число звёзд, помогающих выбрать верный путь и в поэтическом космосе, и в жизни. И в финале мы бы хотели прочесть стихотворение В.Высоцкого «Баллада о книгах». Беседа. Обсуждение. |