Концепция человека в книге В. П. Астафьева «Затеси»
|
|
 Скачать 269.51 Kb.
|
|
Концепция человека в книге В.П.Астафьева «Затеси» (к вопросу о типологии героев в русской литературе). Исследовательскую работу выполнили учитель русского языка и литературы Кудимова М.В. и ученица 11 класса Замеженина Алёна г.Балаково, 2012 год Аннотация Работа состоит из введения, основной части, заключения и списка литературы. Во введении дается общий обзор эволюции национального понимания святости, кратко излагается история создания «Затесей», обосновываются актуальность и новизна предпринятого исследования, методология анализа, формулируются цели и задачи, определяется структура работы. В центре внимания исследования- концепция праведничества Астафьева, выстраиваемая с опорой на переработанный писателями XIX в. идеал святого и житийную традицию, заключающую в себе национальное восприятие святости-праведности. Основная часть работы посвящена исследованию типологии героев книги, с помощью которой рассматривается в соответствии с тематическим принципом контраст между героем –праведником и антигероем, в эпоху «кризисного жития»переживающими этапы душевного перерождения (грех - покаяние — воскресение). В заключении подведены основные итоги исследования и сформулированы выводы. Содержание I.Введение. ______________________________________________________________ 1. Актуальность постановки проблемы. _____________________________________ 2. История создания и жанровая природа «Затесей»._________________________ 3. Цели и задачи исследования.___________________________________________ 4. Метод типологии героев в изучении концепции человека, проблематики, в постижении художественного мира В.П.Астафьева в его цикле миниатюр.________ II. Основная (исследовательская) часть. Концепция человека в книге В.П.Астафьева «Затеси». ________________________________________________________________
а) назначения поэта, творца, роли искусства в жизни человека; __________ б) веры, отношения к Богу;___________________________________________ в) испытания человека войной; ________________________________________ г) материнства; _____________________________________________________ д) насилия и милосердия; _____________________________________________ е) испытания их природой , красотой.__________________________________ 4. Природа зла в миниатюрах В.П.Астафьева. ______________________________ 5.Тема воспитания детей в «Затесях». ___________________________________
III. Вывод. ________________________________________________________________ Концепция человека в книге В.П.Астафьева «Затеси» (к вопросу о типологии героев в русской литературе). I. Введение. 1. Актуальность постановки проблемы Литература всегда живо реагирует на изменения в обществе. В 70-е годы В.Шукшин, когда в обществе застеснялись таких слов ,как порядочность, совесть, доброта, сказал; «Нравственность есть правда». Понадобились ещё лет 10-20, чтобы появились такие книги, как «Белые одежды» Дудинцева, «Печальный детектив», «Пожар» Распутина. Писатели говорят горькую правду миллионам людей. Как жить дальше? С какими людьми идти? Сейчас настоящего человека определяет его воля и желание быть с теми, кто идёт в открытую, борется, набивает шишки, но остаётся человеком. Таким был В.П.Астафьев- человек и писатель. Что есть правда? Вопрос, волновавший русскую литературу и русского человека , его национальное самосознание с незапамятных времён, не даёт покоя и писателю 20 века. Астафьев сказал: «Правда – самое естественное состояние человека, её не выкрикнуть, не выстонать, не выплакать, хотя в любом крике, в любом стоне, песне, плаче она стонет, плачет, смеётся, умирает и рождается, и даже когда ты привычно лжёшь себе и другим – это тоже правда, и самый страшный убийца, вор,… - всё это правда, порой неудобная, отвратительная. … Постижение правды есть высочайшая цель человеческой жизни». Гуманистическая направленность творчества писателя удивительно созвучна духовным исканиям современности, пропустив через свою судьбу противоречия национального исторического развития, он ставит вечный общечеловеческий вопрос бытия : «Что с нами происходит?». И отвечает: «И все злей, все неистовей, все вороватей делаются российские люди» («Так хочется жить» // «Знамя», 1995, № 4, с, 109).Нравственные выводы, сделанные писателем путем исследования внутреннего мира человека, звучат актуально в контексте современных проблем возрождения и обновления России. Новизна настоящего исследования заключается в том, что своеобразие астафьевского творчества исследуется в контексте житийной традиции - астафьевский герой рассматривается как историко-литературный этап воплощения национальной категории святости; Поэтому предметом исследования являются способы функционирования агиографических элементов, мотивов и национальной категории святости, воплощенные в художественном творчестве В.П.Астафьева. Материалом служат рассказы-миниатюры писателя, создававшиеся им на протяжении длительного времени и опубликованные под общим названием «Затеси». Почему интересна по данному вопросу именно эта книга писателя? 2. История создания и жанровая природа «Затесей». Цикл затесей начал складываться к 1965 году. В 1972 году "Затеси" выходят отдельной книгой в издательстве "Советский писатель" - "Деревенское приключение". "Песнопевица", "Как лечили богиню", "Звезды и елочки", "Тура", "Родные березы", "Весенний остров", "Хлебозары", "Чтобы боль каждого...", "Кладбище", "И прахом своим". "Домский собор", "Видение", "Ягодка", "Вздох". Таким образом, печатаются с 1960-х до настоящего времени в центральных и периферийных журналах («Континент», 1993, № 75; «Новый мир», 1999, № 5; 2000) и представляют собой собрание лирических миниатюр (новелл, притч, эссе- раздумий о жизни, заметок для себя - затесей). К жанру затесей писатель постоянно обращался в своем творчестве до конца жизни. Это лирические миниатюры и короткие рассказы- воспоминания, рассказы-эссе, объединённые темой благодарной памяти (жизни, людям, помогшим духовно укрепиться автору и герою, «малой родине»), и просветленного, но не- изжитого страдания и сострадания всему живущему на земле. «Затеси» -- короткие рассказы, которые не только сфокусировали мимолётные наблюдения, мысли автора на протяжении нескольких десятилетий его жизни, но и явились своеобразной опытной площадкой для творческих идей писателя, одна из которых – проблема человека, внешней и внутренней среды его обитания. На чём «стоит» человек? Какова его жизненная позиция? Нравственные принципы? Это своего рода «зарубки»-памятки о человеке, рабочие философские посылки, следствием которых явились как собственно лироэпические раздумья автора о современной жизни в форме миниатюр, так и большие произведения (повести и романы) писателя, которые создавались им параллельно («Ода русскому огороду», «Печальный детектив», «Людочка», «Прокляты и убиты» и др.) «Затеси» являются своеобразным дневником Астафьева, а значит, и наиболее достоверным и глубоким источником творчества, в котором можно подробно рассмотреть изменения мироощущения писателя с течением времени, что ярко проявляется в варьировании тем записей, и особенно в изменении концепции личности героев. В них нашли отражение идеи, волнующие беспокойную совесть автора . «Затеси»-это художественная мастерская, лаборатория, в которой чудесным образом рождались творческие замыслы, эскизы и рисунки их воплощения на словесной ткани. Можно выявить неоднородность и сложность жанрового содержания, обусловившего символическую глубину образов и повышенную философичность произведения. 3. Одно из направлений данного исследования - попытаться постичь мировоззрение Астафьева, единство его творчества через осмысление его «затесей» и героя в них, через создание социально-психологической типологии характеров (герой - антигерой), отметить категорию странности героев, приверженность писателя порой к «нелогичной, странной, чудной душе», которую он знает и чувствует. Основной целью данной работы является изучение особенностей типологии героев в произведении с точки зрения функционирования житийной традиции, в связи с национальной категорией «святости»; исследование концепции личности, выстроенное с опорой на агиографическую модель и как результат осознания личности писателя. Поставленная цель предопределила решение ряда конкретных задач: -краткое рассмотрение эпох от Древней Руси до XX столетия, свидетельствующих о преемственности нравственно-этической категории святости в национальном самосознании; -изучение агиографической модели человека, ориентированной на национальное понимание «святости»; -выдвижение предположения об исповедальном характере произведения; -обнаружение в национальном характере, воплощенном Астафьевым в образах многочисленных героев-праведников и (по-шукшински) «чудиков», черт житийной святости; -осмысление образа матери в художественном мире «Затесей» в связи с богородичными мотивами; -исследование своеобразия художественного осмысления основного сюжета «Затесей», объединяющего все рассказы цикла,- «кризисного жития» (М.М. Бахтин). На защиту выносятся следующие положения: Идея святости-праведности в художественном мире Астафьеав нашла свое выражение в особом типе героя и его духовном восприятии мира в противовес прагматическому мышлению окружающих. Святость (праведность) героя заключается в его стремлении к «жизни души» в естественной природной среде или в гармонии с красотой, воплощенной в искусстве. Черты житийного святого проглядывают в жертвенности героя, в его желании не казенной работы, а «творчества в духе», в проявлении деятельного добра в миру и любви к людям через поиски «человеческого в человеке». Но все это не всегда находит понимание со стороны окружающих и вызывает чувство одиночества и отчужденности, что активизирует элементы юродства в сознании героя и приводит к восприятию его как странного человека. 4. В качестве ведущего в вопросе о концепции человека в творчестве писателя используется метод типологии героев, позволяющий упорядочить множество несходных на первый взгляд объектов (в данном случае несколько десятков рассказов, разнообразных по тематике, жанрам, сюжетам и героям), свести их к единой структурной модели или единому корню. В своем исследовании, направленном на выявление канонов жанра жития как на уровне нравственно-этической проблематики национального понятия святости, так и на уровне структурных особенностей, воплощающих идею праведности, мы будем опираться на работы учёных-литературоведов, содержащие сведения о возможной типологии, или классификации литературных героев. Типология -- научный метод, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщенной модели или типа (Словарь русского языка: В 4-х т. М.: Русский язык, 1984. Т. IV. С. 366). Так, В.М. Пронягин выделяет несколько типов личности, или героев, как их называет автор (границы между ними условны): 1) сакрально-исторические (способные выходить за пределы своего собственного Я, отдавать себя другим и Богу, при этом они играют заметную роль в истории государства); 2) профанно-исторические (наделенные системой отрицательных качеств в сочетании с государственной властью); 3)сакральные (из всех типов наиболее приближенные к идеалу личности); 4)профанные (противоречивые личности, наделенные недюжинными творческими способностями); 5) синкретические (гармонично сочетающие лучшие качества человека). Т.А. Лопухина-Родзянко делит героев на праведников и отошедших от праведности. Надо отметить, что такая классификация героев произведений встречается очень часто, но она исключает промежуточный вариант, когда человек отходит от праведности, но связи с традицией еще не оборваны и в некоторых ситуациях сильны. Наиболее продуктивной считается типология, предложенная Ю. М. Павловым, который выделяет три типа персонажей:
II. Основная часть. Концепция человека в книге В.П.Астафьева «Затеси». Астафьева, как и писателей XIX в., интерес к человеку, к «жизни души» сближает с древнерусской агиографией. Тема духовности решается в творчестве писателя в связи с особым типом положительного героя – праведника, порой - «чудика», что характеризует его как проявление категории национального, носителя высших духовных ценностей, накопленных вековой православной традицией, и идеи деятельного добра в миру. Правдолюбие русского народа невозможно оторвать от совести. В русском самосознании совесть означает "прирожденную правду" (Вл. Даль). "От человека утаишь - от совести не утаишь". "Добрая совесть - глас Божий". Поэтому в русской литературе отмечается, что русско-славянская душа, издревле и органически предрасположена к чувству правды, сердцем отозвалась на Божие благовестие, что русский народ принял христианство не от меча, не по расчету, не страхом и не умственностью, а чувством, добротою, совестью.. Именно поэтому покаянная исповедь в русской литературе и культуре как совестливое стремление к высшей абсолютной правде является выражением самобытности русского народа. 1.В «Затесях» В.П.Астафьев переписал и переосмыслил многие страницы своей внутренней биографии. Несомненно и то, что и «Затеси» носят исповедальный характер. Исповедь занимает особое место в русской литературе. Достаточно вспомнить здесь знаменитые "Авторскую исповедь" Н.В. Гоголя, "Исповедь" Л.Н.Толстого, исповеди философствующих героев Ф.М. Достоевского, Л.Н.Толстого, Л. Андреева. Исповедь с её христианской православной природой в русской культуре всегда имела особый, мировоззренческий статус. В «Затесях» Астафьева она становится своеобразной формой глубочайшего личностного развития и являет собой своеобразный мировоззренческий поступок. В русской литературе представлены различные уровни исповедальности - исповедь раскаяния и исповедь покаяния. Философская сущность покаяния вырисовывается в «Авторской исповеди» Н.В.Гоголя в переходе от рационализирующего ума к мудрости правдивого сердца, от гордости высокоценной социальной идеей к любви к людям. Он так и говорил по поводу своих прежних произведений: "Я не знал тогда, что нужно... победить в себе щекотливые струны самолюбия личного и гордости личной... Я не знал еще тогда, что тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, нужно иметь много любви к человеку вообще".[ 10 ] 2.Истоки праведничества в предшествующей русской литературе. Следует отметить, что идея святости прошла долгий путь эволюции в русской культуре и является результатом синтеза двух разнородных традиций, столкнувшихся при христианизации Руси — языческого славянского наследия и христианско-византийских представлений. В.Н. Топоров, изучая языковые предпосылки категории святости, обращает внимание на то, что в славянской традиции святость заключается в преодолении смерти новым рождением и определяет прежде всего символы вегетативного плодородия. Согласно исследователю, на основе понимания святости как «образа предельного изобилия» сформировалось понятие «духовной» святости, «некоего "сверхчеловеческого" благодатного состояния, когда происходит творчество "в духе"» . «Пространство и время, святые (освященные) в своих наиболее ответственных точках, как бы обручем скрепляют святой, или Божий, мир, нередко соотносимый со святой (Божьей) красотой, и населяющий его святой народ, ведущий святую жизнь. В этом святом мире предназначение и идеал человека быть святым. <...> Все формы человеческой деятельности ориентированы на святость — свою (потенциальную) и исходящую свыше». Таким образом, новое понимание слова накладывалось на прежние, добавляя дополнительный смысл к начальной идее роста, поэтому в понятиях «святая земля», «святая вода», «святой огонь» просматривается иерархическая система представлений, относящаяся и к материальной, и к духовной сферы. При крещении Руси происходит столкновение славянской традиции понимания святости с христианской, в которой святость связывается с высшим, божественным миром. Как отмечает А.В. Юдин, мотив причастности Богу, иному миру роднит христианское понимание святости с традиционным славянским, но оно, во-первых, «более духовно, не несет присущих славянскому следов "природного" понимания», а во-вторых, «основное ударение делает не на движении вверх, а на уже состоявшемся единстве, причастности высшему миру, где не меньшую важность приобретает мотив движения сверху вниз ("избрание", "посвящение" как наделение энергией святости). То есть это в каком-то смысле шаг Бога навстречу человеку, выраженный в выборе, наделении чудотворной силой, прославлении посмертными знамениями». В результате такой переориентации святости с природы на человека, с физического на духовное, с конкретного на абстрактное, согласно В.Н. Топорову, «понятие святости' начинает актуализировать и такие смыслы, как "чистота", "непорочность", "праведность"». Как видим, это было не буквальным заимствованием христианско-византииского представления о святости, а синтезом двух традиций, в результате которых сформировалась идея святости, «понимаемой как жертвенность, как упование на иной мир, на ценности, которые не от мира сего]. Такое восприятие святости открыло особый, русский путь к вершинам духа, заключающийся в стремлении воплотить в жизнь христианские ценности, в ожидании скорого наступления святого царства в результате освобождения мира из-под власти зла. Русское понимание благочестивой жизни веками ориентировалось на идеалы, воплощаемые русскими святыми, возможно, поэтому и назвали Русь Святой. По мнению В.Н. Топорова, «тот, кого считали на Руси святым, - дает возможность понять ту заданную себе душевно искомую <...> нравственную высоту, которая полнее и интимнее всего раскрывает суть того, чем было пленено сознание и чувство человека Древней Руси и что легло краеугольным камнем в структуру его самосознания» Новый чин святости, появившийся в русской церкви с начала XIV в., — юродивые (это добровольно принимаемый христианский подвиг из разряда «сверхзаконных», не предусмотренных иноческими уставами). «Христа ради юродивый», или «блаженный» - человек, принявший на себя облик безумия ради отвержения ценностей мирской жизни. Юродство считается одним из труднейших и великих подвигов. В Святцах представлено не так много имен святых мирян и жен, однако осмысление их подвига значительно дополняет представление о русской религиозности и отчетливо показывает, что святость пронизывала всю народную жизнь и не ограничивалась только служителями культа. С особенным благоговением народное сознание относится к младенцам, умершим насильственной смертью (например, царевич Димитрий Угличский), так как в них видели жертву, принесенную на заклание. Церковь канонизировала и мирян, смысл подвига которых заключался либо в социальном опрощениии (богатые и сильные мира сего добровольно отрекались от своего богатства и власти и вели образ жизни простого крестьянина (дворянин по происхождению Симеон Верхотурский), либо в любви к труду: особенно русское сознание выделяло святость земледельческого труда (Артемий Веркольский). Сонм святых подвижниц, особо почитаемый церковью, вбирает в себя представительниц различных типов святости — от равноапостольной княгини Ольги до страстотерпицы великой княжны Анастасии. Таким образом, праведная жизнь, деятельная христианская любовь и милостыня (в разнообразных формах проявления) стали основой мирского христианского подвига святой. Если для русской средневековой литературы характерны относительная целостность художественной системы и единство художественных вкусов, то во второй половине XVII в. она представляет собой пеструю картину, свойственную переходной эпохе. Литература все настойчивее пытается освободиться от авторитета церкви и приобретает все более светский характер, а в творчестве более весомо заявляет о себе индивидуальное начало. Агиография, стремлением которой было соблюсти в житийных произведениях жесткие рамки жанровых канонов, выработанных многовековой историей, также идет навстречу требованиям усложняющейся жизни: старая форма начинает наполняться новым содержанием. В этом процессе формирования обновленного «жития» новые элементы зарождающегося автобиографического жанра должны были, чтобы прижиться, использовать литературные каноны житийного жанра. Поэтому автобиография как литературное произведение нового типа характеризовалось в этот период, с одной стороны, началом осознания социального значения своей личности и более демократическими формами литературной речи, но, с другой стороны, сохранялись средневековое представление о человеке и традиционная форма жития. Каждая эпоха имела свой образец подвижника (святые великомученики Борс и Глеб, преподобный Сергий Радонежский, мятежный протопоп Аввакум). Русская агиография отражала идеалы, которые формировала сама жизнь: все открытое ею в жизни своего народа она стремилась осмыслить с религиозно-нравственной точки зрения и «запустить», претворить эти идеалы в жизнь. Таким образом, жития формировали взгляды древнерусских читателей на идеал святости и вырабатывали на все последующие века идеальные формы выражения подвига святого, являлись образцами христианской добродетели и оказывали влияние на формирование высших ценностей простых людей и их поведение. Вполне возможно допустить, что через «коллективное бессознательное» национальное понятие святости и народный образ идеального героя могли быть усвоены и писателем XX в. – В.П.Астафьевым, впитавшим в себя народные представления о праведной жизни еще с раннего детства. Агиографическая традиция в творчестве писателя может быть связана с его «малой родиной» —Красноярским краем, заключающем в себе устремления многих поколений староверов, отыскать мир духовной чистоты и святости. Восприятие житийных традиций могло идти и через классику XIX в., одним из центральных героев которой был праведник. Не найдя в окружающей действительности достойного героя, к теме праведничества в миру в своих произведениях обращались Н.С Лесков, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский и др. Так, ”лесковские праведники” имели особое отношение к церкви и церковности, сочетали в себе наивность и рефлексию, “детскость” и ”взрослость”, аскетизм и жизнелюбие, обыденность и исключительность; склонность или неспособность к проповеди. Здесь следует разграничить понятие «святой» — «человек, посвятивший свою жизнь церкви и религии, а после смерти признанный образцом праведной жизни и носителем чудодейственной силы» и «праведник» - «человек, который живет праведной жизнью, не имеет грехов». В русской литературе XIX в. сакрализуется не тип святого в чистом виде, а праведник, поскольку в предшествующие века, несмотря на устойчивость традиции почитания святых, происходит смещение акцентов с церковной святости на мирскую. Деяния апостолов и мученичество первых христиан, служащие образцом для идеализации личности подвижников, все глубже уходят корнями в историю, и высота их подвига становится практически недосягаемой. В связи с этим происходит некое «обмирщение» подвига, он приобретает более демократичный характер. Взоры агиографов обращаются к людям, живущим праведной жизнью в миру, и воплощающим в повседневной реальности христианскую идею любви к ближнему, — к праведникам. 3.Итак, рассмотрим, как воплощается тема праведничества в рассказах В.П.Астафьева. Подобно тому как реальный человек на протяжении всей своей жизни попадает в самые разнообразные бытовые ситуации и историко-философские связи с миром и природой , так и астафьевский герой в «Затесях»проявляется с самых разных сторон в соответствии с темой, которая волнует писателя. Чтобы рассмотреть концепцию личности по Астафьеву, необходимо в каждом рассказе подробно проанализировать ситуацию и чувства героя в ней, всю значимость нравственно-психологического момента Основные темы рассказов: отношение героев к природе, искусству, красоте, Богу, жизни и смерти, войне, насилию, греху и покаянию - вечные темы русской литературы а)Тема назначения поэта, творца, роли искусства в жизни человека ( «Тоска по вальсу», «Что есть поэзия?», «Душа художника», «Цена искусства», «Мелодия Чайковского» и др.). Образы творцов (поэтов, художников, музыкантов) объединены своей несчастливостью, отсутствием понимания со стороны людей, не столь чувствительных к красоте. Праведники подобных рассказов обречены на вечное одиночество, непонимание или даже гонение, довериться они могут лишь листку бумаги и своему творчеству, которые не выдадут, но потеря своего стремления к улучшению жизни им не свойственна. Это герои-альтруисты, стремящиеся нести свет, добро в массы. Поскольку для русской культуры доминантой всегда являлось духовное, то в национальном сознании XIX в. происходит сакрализация самого процесса творчества и образа творца, выразившегося в особой эстетической категории - «русский писатель», сопряженной с целым комплексом представлений о нем как о пророке, мессии, мученике за народное благо, защитнике убогих и сирых. Астафьев на протяжении всей жизни пытается идентифицировать себя с этой национальной традицией. Недаром суть творчества этого писателя можно выразить строками из А.С. Пушкина: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли... Глаголом жги сердца людей!» б)Тема веры, отношения к Богу, самое тесное приближение к житийной литературе- подробнейшим образом рассмотрено отношение к религии и традициям. В рассказах «Заклятье», «Всезрящая», «Стынь» описываются события, которые может пережить только человек с сильной волей и, главное, с верой, которая помогает им терпеть, и при этом пытаться нести добро другим людям. Почитание традиций для праведников свято, они свято несут веру своих предков, ценят их наследие. Существуют в этих рассказах и амбивалентные герои, которые не являются отрицательными, но не понимают, почему герои-праведники несут страдание всю свою жизнь, при этом не преследуя определенной цели. Чаще всего эти герои молоды, которые не успели еще познать жизнь, ценность связи поколений и сохранения семейных традиций, и Астафьев не осуждает их за это, он знает, что мудрость приходит не сразу, а ценой страдания и утрат. в)Писатель возвращается к теме испытания человека войной (рассказы «Прихлебатели», «Многообразие войны» и др.) и мирным временем, когда оскудевает память, остывает в душах благодарность... Плотское, телесное переживание жизни — отличительное свойство реалистической поэтики Астафьева — определяет характер такого испытания: голодом, холодом, непомерным трудом, физической усталостью, болью и, наконец, страхом смерти; способность достойно их перенести служит знаком нравственной стойкости и внутренней состоятельности героя. Все положительные и нейтральные персонажи в «Затесях» испытывают отвращение к войне, к насилию над себе подобными. Многим праведникам из рассказов война сломала жизнь. Например, в рассказе «Тоска по вальсу» мы, почти ничего не зная о главном герое (который уже умер), начинаем ему сочувствовать, жалеть его, ведь на войне он потерял молодость, стал инвалидом, никому не нужным и живущим в обузу другим людям. А ведь и он хотел, как все, любить, быть любимым, гулять, вальсировать с девушкой на городской танцплощадке, но жестокость войны, пришедшейся как раз на его юность, погубила его мечты. Война упоминается также в рассказе «Заклятье»: герои страдают от неё на протяжении нескольких поколений, но не покидают своей родины, следуя традициям своей семьи, дважды повторяются слова, похожие на заклинание, желающие маленькому ростку черешни доли, которая будет счастливее доли матери этого ростка. г) Интересно, что образ матери, как и образ жены-матери, в «Затесях» овеян ореолом святости, связанным с богородичными мотивами, проявляющимися в жалости, сострадании, всепрощении, любви , возможно, к «непутевым» детям (рассказ о бабушке Катерине Петровне- «Всезрящей»- как о примере «божественной дисциплины и молитвенного благолепия»(1-с.675)). Такой персонаж встречается в рассказе «Тура». Главная героиня – праведница, которая всю свою жизнь посвятила своему единственному ребенку, прошла через издевки, всеобщее отчуждение, но вырастила сына, предоставила ему все самое лучшее…, но все зря. Сын погиб, и вместе с ним Тура распрощалась со всей своей прежней жизнью, которая стала еще безрадостней. Предел человеческой бесчеловечности, ослепляющий своей непостижимой жесткостью, показан в рассказе «Заматерелое зло»: « Один обалдевший от запоев молодой человек отрубил матери голову, пришёл с ней на дискотеку танцевать, второй – за то, что девушка… не пошла за него замуж, убил её зверски, сделал из черепа убиенной пепельницу и держал на столе для повседневной надобности»(1-с.683). д)Тема насилия и милосердия поднимается в таких рассказах, как Положительным героям-праведникам чуждо насилие. «Сладкие воспоминания» - одна из самых показательных «затесей» о насилии над своими ближними. Образ по-весеннему одетой девушки в этом рассказе олицетворяет праведное, христианское начало, героиня сразу проникается отвращением к солдату, который убивал людей и рассказывал об этом с ничем не прикрытым весельем. Таким образом, Астафьев, продолжая гуманистическую традицию всей русской литературы, выражает резкое, жёсткое неприятие войны, насилия, убийств, он показывает, как праведные люди, стремящиеся принести всем добро, страдают от чужого зла. е)Проблема отношения к людям, к самому себе проявляется в миниатюрах через испытание их природой и красотой, в столкновении жизни естественного человека с неопытностью или испорченностью людей в жестоком мире разлагающей цивилизации. Действительно, понятие жизни неотделимо в творчестве Астафьева от природы. Каким бы ликом ни оборачивалась природа к человеку — а она может быть дарящей, утешающей, просветляющей, но также опасной и чуждой в своем могуществе отдельного бытия — она воплощает тайну органической жизни, которую писатель понимает как мучительный процесс труда, выживания и роста. В усилиях, употребленных на поддержание «живой жизни» (когда умереть часто легче и проще, чем выжить), он видит не голую борьбу за существование, а действие высшего, единого для человеч. и природной жизни закона (новеллы «И прахом своим», «Травинка», «Кетский сон», «Отблеск пламени», «Над древним покоем» и др. ).С особой силой этот закон проявляется в эпизодах честного единоборства человека с природой. Многие рассказы проникнуты пафосом защиты природы, раскрывают нравственно-философское содержание отношения человека к ней: гибель природы и утрата нравственных опор в человеке показаны как взаимообратимые (люди сами принимают участие в уничтожении природы, браконьерство стало нормой современной советской действительности), как обратима и ответственность человека за природу, так или иначе воздающей ему. Писатель сокрушается, что «люди не задумываются, не хотят тревожить своё нежное сердце» (1-с. 637) , каково животным от их «приближения» к человеку. Один из самых, по моему мнению, впечатляющих рассказов из «Затесей» - «Хвостик». Автор здесь выступает в роли героя- праведника, который обвиняет людей в ставшей обычным, повседневным делом жестокости над природой, сожалеет о том, что люди сами истребляют в себе всё человеческое, разрушают свой собственный дом. Образ смеющегося мальчика неоднозначен и, скорее, амбивалентен. Этот маленький человек еще совершенно не успел познать жизнь, но, даже несмотря на это, у него не проявляется естественное, природное чувство жалости и сострадания, когда он видит ужасную картину расправы над беззащитным зверьком. «Хвостик» охватывает сразу несколько тем; я считаю, что наиболее сильно здесь проявляется проблема воспитания молодого поколения и, как следствие, немилосердное, равнодушное, нелюбовное отношение к людям , к Родине,глубоко, наглядно-жестоко раскрывается тема безответственного отношения к будущему. И ведь к случаям проявления насилия и жестокости Астафьев в «Затесях» обращается не раз! Автор, словно предупреждая читателей об опасности неправедного жития, упоминает бравую песню «То ли еще будет…». Герои, ненадлежащим образом воспитывающие своих детей, загрязняющие окружающую среду, олицетворяют негативное начало, несоборный, нехристианский тип личности. Рассказ «Костер возле речки» вселяет в нас надежду, что еще возможно поддерживать окружающий нас мир в чистоте и праведности. Герои миниатюры были обозваны водителем такси чокнутыми за то, что без всякой платы убирались в рощице на берегу речки. Возможно, этот водитель (отрицательный тип) сам загрязнял природу и не понимал, зачем нужно её очищать, хотя, будучи взрослым, должен был осознавать необходимость этого. К сожалению, число таких людей не уменьшается и сегодня. 4.Природа зла К какому наблюдению подводит типологический подход в исследовании цикла «Затесей»? Если следовать за «Затесями» в том порядке, как они расположены, то есть в хронологическом, по мере их написания, то можно заметить, что в первых рассказах, созданных ещё в 70-80 годы прошлого века, Астафьев описывал праведную жизнь людей в единстве с природой, красотой, музыкой, приводил примеры самоотверженности человека на войне и в труде чаще, чем в последующих рассказах. Ранние миниатюры во многом напоминают «стихотворения в прозе» , жанр, открытый ещё в 19 веке И.С.Тургеневым. Они в большей степени лирически одухотворены, поэтичны, художественны. Последние же рассказы звучат публицистически хлёстко,жёстко, непримиримо. Темы правдоискательства, добра и любви, «горького» праздника жизни становятся сопутствующими или переключаются в публицистический план. Тоска по справедливости и лучшей жизни заставляют писателя с гневом и яростью обличать людей, преступно безучастных или коверкающих судьбы других. С какой-то самоистязательной пристальностью запечатлевает Астафьев xaoc, рвачество, волчьи законы, убогое прозябание, унаследованные современностью. Начиная с 1980-х гг. меняются акценты в осмыслении Астафьевым современной русской жизни и русского характера, жестче и непримиримее становится память, предстают символом разложения, всеобщего одичания и агонии. В рассказах 1990-х годов социально-нравственное состояние общества рисуется в апокалиптических тонах как проявление общей деградации. Разрастание зла в художественном мире Астафьева во многом объясняется этической позицией писателя: не признающего метафизическую природу зла, он не перестает удивляться каждому злому поступку и низкому движению души. Астафьев — редкий в 20 веке художник, избежавший прививки «диалектики добра и зла» и отказавшийся принять его неизбежность. Тщательная фиксация героем примеров патологической преступности, экстремальных нарушений человеческих законов, морали призвана показать хаос современной жизни (налицо переоценка ценностей: маргинальное становится центральным, запрет — нормой). Миниатюры создаются в стиле жизнеподобия, «террористического реализма» (по определению одного из критиков) . Появляется больше «затесей» о насилии, о смерти, в них преобладают натуралистически жестокие ситуации и события,отрицательные, вызывающие отвращение и негодование образы («Сладкие воспоминания», «Жуткая правда жизни», «Больные ламы», «Гоголевский тип»). Не значит ли это, что праведников действительно стало меньше? Праведников, опоры нашей страны перед напастями? Что же можно сделать, чтобы этих людей вновь стало больше не только в глухих деревушках с их вековыми традициями, но и в городах, страшных местах, уничтожающих русский менталитет? И почему этот менталитет , наша русскость, выражающаяся, в основном, в особой совестливости, уничтожается так стремительно? Почему солдат, отдавших свои жизни за спасение Родины, чтят только в День Победы и в День Защитника Отечества? Подобное явление Астафьев описывает в рассказе «Скорбь». Генералы празднуют годовщину битвы под Москвой, не задумываясь о простых героях, которые своей грудью защитили белокаменный тогда еще город, об их женах, умерших в нищете в глубине Сибири… Становится очень грустно и обидно за нашу когда-то великую страну, которую, словно червь, подтачивает изнутри нечто фантастически страшное и ужасное , невидимо превращает могучее « древо» русского самостояния в «труху», через разрушение национального самосознания добивается постепенного. но верного уничтожения России. Недаром некогда Гоголь пришёл к подобному же выводу: «Скучно жить на свете, господа!» Только боль автора и острота неприятия зла как бы восстанавливают нарушенную норму и снимают вопрос о его тотальном торжестве. Астафьев советует обратиться к религии, так как она одновременно и строга, и милосердна к тем, кто ее исполняет, ибо стоит у истоков русской праведности, духовности.. 5. Рассказы «Вопрос ребенка» и «Свеча» - о детях, которые по своему милосердию нравственно выше некоторых взрослых, они против убийств, насилия. В рассказе «Свеча» мальчик, бойкий на язык, но заика, обращается к Богородице с просьбой. Возможно, автор предполагает, что малыш обращается к высшим силам за помощью в избавлении от речевого дефекта, доставшегося ему при рождении. А ведь некоторые люди, находясь в подобном положении, начинают злиться, вымещать свою обиду на окружающих… А дети в таких рассказах, напротив, олицетворяют христианское, милосердное и толерантное ко всему отношение. 6. Все рассказы цикла(например, «Хвостик», «Скорбь») объединены образом самого автора, который является наиболее постоянным, а порой и единственным соборным образом, приближенным к христианскому мировоззрению. С тоской и печалью Астафьев смотрит на разрушенные плоды человеческого труда, на оскверненные памятники, на дикое поведение людей…, сожалеет о том, что «живые начинают завидовать мертвым», предостерегает нас от того, что «красивым и умным вообще сделалось опасно, невозможно жить на нашей земле». Образ автора-праведника раскрывается с разных сторон: мы узнаем, что он отрицательно относится к политике коммунизма, к действиям правительства СССР с его политикой репрессий, уничтожающей лучшие умы страны; автору до крайности противен вандализм, который стал так распространен в России (Астафьев с негодованием пишет рассказы «Цветной металл», «Худословие»). С болью, жгучей болью автор описывает смерти, несчастья, случающиеся с людьми, достойными лучшей участи… Астафьеву обидно за ветеранов войн, их жен, которые страдают от равнодушия общества («Скорбь», «Многообразие войны»). Таким образом, герой-автор в «Затесях» сродни образам праведников, он объединяет наиболее яркие их качества и, по моему мнению, олицетворяет идеал праведного, не отстраняющегося от мира человека. В «лирическом герое» этого цикла выразился полюс добра и совестливости, ответственности за судьбу страны. Автор предупреждает, что если распад, деградация, повсеместное торжество зла утвердятся как доминирующие черты современного общества, а в русском национальном характере, хотя и остаются «необъяснимая русская жалость», «жажда сострадания», стремление к добру, то в условиях «безалаберности», попустительства, «покорности», нравственной пассивности людей может произойти национальная катастрофа. И только на праведниках «стоит» земля наша Русская. Таких, как Д.С Лихачёв («Варежки от академика»), М.К.Аникушин («Русский характер») и «маленькие люди» с настощей русской ментальностью: Вера- «сытая барышня , от заграничной роскоши стремящаяся бежать в Россию» («Испанский гриб»,1- с.652), Митрей из «Стыни», «Тот самый Комаров», Ваня(«Эх ты, Ваня, разудала голова») и др. III. Вывод. Таким образом, типологический подход к анализу системы образов героев позволяет нам подробно рассмотреть проблематику произведения, увидеть прогнозирующий её подтекст, обнаружить связь с русской агиографической традицией и русской литературой в целом, приём контраста (герой-антигерой, праведность-неправедность), который использует В.П.Астафьев для выражения своей нравственной позиции, которую можно определить как позицию Правды, Совести и Доброты. Разнообразие вариантов одних и тех же характеров, сюжетных ситуаций подводит к тому, что созданные Астафьевым миниатюры представляют собой развертывающуюся динамическую целостность, единство которой обусловлено его неповторимой личностью самого автора. В.П. Астафьев в «Затесях» возрождает высокую духовную культуру России - способность к чувству вины, покаянию и правде. Смиренное чувство вины, правды, отсюда и великого терпения, как характерная черта духовного строя русского народа, во многом определяют самобытность русской культуры: политики, искусства, народного творчества, литературы, философии – всё это отражено писателем в форме коротких «мгновений», «крохоток», «россыпей» мыслей и наблюдений за жизнью – по-астафьевски - «затесей». «Затеси», созданные в зрелый период творчества писателя и отражающие его мировоззрение в развитии, направлены на исследование души русского человека в период разрушения национальной культуры и глубоких социальных сдвигов и направляют на поиск путей воскрешения человеческой души в эпоху утраты смысла существования и ценности человеческой жизни. Судьба главных героев проецируется на сюжетную схему «кризисного жития», показывающую этапы перерождения, перехода от добра к злу, порой представленному с сгущенным описательным натурализмом, и от зла к добру, от греха к покаянию и далее – к воскрешению. Но (в отличие от достоевско-толстовского оптимизма) мировоззрение Астафьева трагично — героев ждёт разочарование и боль от утраты чистоты и праведности во всеобщей «роевой» жизни, порой воскрешение души связано с физической смертью героев. Только такой ценой они могут искупить свои грехи и найти душевное успокоение. Агиографическая традиция «взрывается» изнутри — праведники и праведность не способны изменить мир, но они могут измениться сами под воздействием этого греховного мира. «В погибельный век живём, и не только люди, животные, но и тварь ползучая это чувствует…»(«Змей»,1-с.661) Список использованной литературы и Интернет-источников
Концепция человека в книге В.П.Астафьева «Затеси» (к вопросу о типологии героев в русской литературе). Исследовательскую работу выполнила учитель русского языка и литературы Кудимова М.В. |