Ш. А. Амонашвили Как любить детей (Опыт самоанализа)
|
|
 Скачать 1.53 Mb.
|
|
Я стажируюсь у Константина Дмитриевича Ушинского С целью углубления в смысл гуманного образования я прошёл стажировку у Константина Дмитриевича Ушинского. Вот какие вопросы задал я ему и какие получил ответы. – Константин Дмитриевич, скажите, пожалуйста, что вы мыслите в понятии «гуманное образование»? Ответ: «Под именем гуманного образования надо разуметь, вообще, развитие духа человеческого, а не одно формальное развитие». – Что может быть содержанием гуманного образования? Ответ: «Человека можно развить гуманно не только изучением классических языков, но ещё гораздо более и прямее: религией, языком народным, географией, историей, изучением природы и новыми литературами». – Какое влияние может оказать на душу ребёнка гуманное образование? Ответ: «В гуманно-образовательном влиянии учения надо отличать собственно два влияния: влияние науки и влияние самого учения. В низших и средних учебных заведениях главную цель учебной деятельности составляет сам человек, в университетах – наука; хотя при первом стремлении мы всё же будем изучать науку, а при втором – всё же будем гуманизироваться изучением науки». – В чём вы находите различие между реализмом и гуманизмом в образовании? Способно ли содержание образования решить вопрос развития духа? Ответ: «Реализм и гуманизм можно найти в каждой науке, и различие это заключается собственно не в различии наук, но в различии способа их изучения. Можно из истории сделать реальную науку, можно из Закона Божия сделать тоже реальную науку, – за примером ходить недалеко; наоборот, можно арифметикой и химией развивать гуманность в человеке, и даже обучение грамоте можно сделать гуманным и реальным». – Как это может произойти и какие недоразумения на этом пути нас могут ожидать? Ответ: «Реализм начинается тогда, когда мы ищем в науке не мысли, не пищи духу, развивающей его и укрепляющей, не уясняя воззрений человека на самого себя и внешний мир, а именно только те знания, которые необходимы для той или другой отрасли человеческой жизни». – Каковы, по-вашему, следствия возвеличивания реального образования? Ответ: «Реальное направление в образовании пагубно для человека, если он прежде не был развит гуманно; оно сушит, убивает в человеке человека. Даже для самого реализма необходим гуманизм как основание. Потому общее гуманное образование должно составлять главную цель низших, средних и даже отчасти высших учебных заведений». – Что вы считаете главным для гуманного образования? Ответ: «Каждый класс, начиная с самого младшего, должен иметь своё округлённое мировоззрение, доступное возрасту учеников, и в центре этого мира, отразившегося в детской душе, должна блестеть, как солнце, всё освещая и согревая, нравственная гуманная христианская идея. С каждым годом это мировоззрение должно углубляться, расширяться и пополняться: тогда только дитя найдёт жизнь в школе, а не непонятную букву, ведущую его к непонятной, отдалённой цели; тогда только и школа войдёт в жизнь человека, а не будет, неизбежной, скучной процедурой детского возраста». – И в связи с этим, стало быть, надо задуматься о построении наук в школе? Ответ: «При распределении предметов преподавания в общеобразовательных заведениях должно иметь в виду не науки в их отдельности, а душу учащегося в целости и его органическое, постепенное и всестороннее развитие»... – Скажите, пожалуйста, о значении Любви в гуманном образовании? Ответ: «Любовь – единственное средство подчинить себе душу человека. Кто повинуется другому из Любви, тот повинуется уже требованию собственной души и делает чужое дело своим... Нужно только, подходя к Ребёнку, быть самому совершенно чистым в душе». – Константин Дмитриевич, как бы вы назвали гуманность, в которой не мыслится душа, духовность? Ответ: «Это была бы искусственная, поддельная гуманность. Такой гуманностью редко обманешь Ребёнка. Она несёт ему вред именно своей поддельностью». Я кланяюсь Великому Учителю и остаюсь стажёром у него на всю жизнь. Допущения гуманной педагогики Случилось так, что всё психолого-педагогическое наследство, наработанное лабораторией экспериментальной дидактики за время 25-летней масштабной творческой деятельности, досталось мне. Некоторые из моих дорогих коллег ушли из жизни, некоторые перешли на другую работу. А потом времена изменились, в силу чего в Грузии гуманная педагогика была вытеснена. Лабораторию закрыли. Я остался не совсем один. Рядом со мной – моя спутница жизни – Валерия Гивиевна Ниорадзе, с которой вместе и с коллегами мы когда-то создавали лабораторию и нарабатывали наследство. В наследстве было много богатств: научные труды и диссертации, идеи, обобщения экспериментальных наработок, опыт создания программ и учебников, искусство работы с детьми, много новизны, мировое признание и имя. Надо было придать наследству системность и предложить педагогическому сообществу. Я попытался это сделать. Воспользовался методом допущений, на что каждый имеет право. Исходя из характера нашего наследства, из тех идей, которые мы берегли или закладывали в подтекстах, я выдвинул три постулата в качестве основы гуманно-личностной педагогики (Школы Жизни). Первый постулат: я признаю реальность Творца, Бога и постоянно развивающего тварного мира. Второй постулат: признаю бессмертие человеческого духа как сущностной части тварного мира, и его вечную устремлённость к совершенствованию, цель которого – стать соработником у Бога в творении мира. Третий постулат: признаю, что земная жизнь есть отрезок пути восхождения человека. Эти допущения не являются чем-то новым для философского мира. Но выводы в отношении Ребёнка, которые могут вытекать из них, заставляют иначе взглянуть на образовательную действительность. Если эти допущения принимаются за истину, – а я их такими и признаю, – тогда можем сделать следующие три вывода. Первый вывод: Ребёнок есть явление в нашей земной жизни; он родился, потому что должен был родиться. Второй вывод: Ребёнок есть носитель своего предназначения, своего пути, своей миссии. Третий вывод: Ребёнок есть носитель неограниченной энергии духа, «он всё может». Эти допущения и выводы я объединяю под единым понятием духовности и принимаю её в качестве четвёртого измерения педагогического сознания. Каковы же первые три измерения? Они дают картину о материалистических аспектах воспитания. Любая педагогика знает их: наследственность, стихийная среда и особо организованная среда. А четвёртое измерение – духовность – известна в основном классической педагогике. «Четвёртое» не значит – последнее. Духовность ведёт педагогическое сознание, она и есть основная сила для созидания гуманной педагогики. Я не считаю, что своими допущениями и введением четвёртого измерения открываю что-то новое. Новое состоит в том, что из недр классической педагогики возрождаю «хорошо забытое старое», а оно на фоне ограниченного материалистическими нормами педагогического сознания, перекосившегося в авторитаризм, выглядит новым. Однако, если современное педагогическое сознание далее будет развиваться на основе измерения духовности, то оно откроет много нового и в теории, и в практике. Через измерение духовности приоткрываются духовные смыслы части педагогических понятий. Особый путь поиска этих смыслов дают нам следующие трактовки: Школа – это лестница восхождения души и духовности растущего человека. Учитель – это душа, носитель Света. Образование – это процесс раскрытия в человеке образа Творца. Гуманный – это человек, ищущий в себе связь с Высшим. Для понимания естественной природы Ребёнка из накопленных научных психологических знаний выделяю три особые устремления. Первое – развитие. Второе – взросление. Третье – свобода. Ведущей силой педагогического процесса является личность учителя, личность воспитателя. Его характер, мировоззрение, устремление, культура, его духовно-нравственный мир, знания, образ жизни, привычки, его любовь к детям и своей профессии, в общем, вся его личность предопределяют качества педагогического процесса. Качества эти зависят не столько от хороших программ, учебников, методов, «новых технологий», оборудований, средств и прочее, а в первую очередь от личности учителя. Потому возвышение и совершенствование духовно-нравственного мира учителя, забота общества об учителе – решает проблему всякого успешного обновления образовательной действительности. Гуманная педагогика предлагает учителю соблюдать и творчески применять в образовательном процессе принципы: – сущностносообразности, – творящего терпения, – одухотворения, – воспитания жизни в Ребёнке с помощью самой жизни, – облагораживания среды вокруг Ребёнка. Целью воспитания провозглашается облик Благородного Человека. Всеначальной энергией всех сфер образовательной действительности является Любовь к Ребёнку. Это мировоззренческое начало гуманной педагогики (гуманно-личностного подхода к детям) легло в основу системы «Школа Жизни». Все теоретические и практические аспекты образования рассматриваются тоже через это мировоззрение. Защитники Направление гуманно-личностной педагогики находило поддержку учителей и части учёных по всему Советскому Союзу и в мире уже с 60-х годов прошлого века. Оно прошло сквозь фронтовую линию идеологической войны и выдержало жестокие атаки приверженцев педагогического авторитаризма. Но его поддерживали и защищали люди, имеющие имя, авторитет и власть. Среди них были: Асмолов Александр Григорьевич, Давыдов Василий Васильевич, Загвязинский Владимир Ильич, Запорожец Александр Романович, Зуев Дмитрий Дмитриевич, Кезина Любовь Петровна, Кондаков Михаил Иванович, Лашкарашвили Тамара Васильевна, Леонтьев Алексей Алексеевич, Лихачёв Дмитрий Сергеевич, Матвеев Владимир Фёдорович, Матятин Олег Петрович, Никандров Николай Дмитриевич, Ниорадзе Гиви Трифонович, Патиашвили Джумбер Ильич, Петровский Артур Владимирович, Положевец Пётр Григорьевич, Попхадзе Григорий Георгиевич, Поцхишвили Александр, Прокофьев Михаил Алексеевич, Рябов Виктор Васильевич, Соловейчик Симон Львович, Столетов Всеволод Николаевич, Фельдштейн Давид Иосифович, Чавчавадзе Нико, Чикваная Леван Фомич, Хачапуридзе Барнаб Иосифович, Эльконин Даниил Борисович, Ягодин Геннадий Алексеевич. Прошла гуманно-личностная педагогика через стыковку двух тысячелетий и шагнула в двадцать первый век. Она и стремилась к этому веку, чтобы помочь ему в борьбе за защиту детей. Начала проникать в сознание многих тысяч учителей. На фоне такого отношения к гуманной педагогике мы с Валерией Гивиевной продолжили свою деятельность в России и странах, составляющих ранее Советский Союз и ставших независимыми государствами. Что же мы свершили в этом пространстве? Вот какой получается у меня отчет: – За последние пятнадцать лет более двадцати тысяч учителей прошли курсы повышения квалификации по основам гуманной педагогики и получили сертификаты и удостоверения. – В разных городах и регионах создано более двухсот лабораторий гуманной педагогики, накапливающих опыт искусства – как любить детей. – Несколько десятков школ в экспериментальном режиме практикуют систему гуманно-личностного подхода к детям в образовательном процессе. – Созданы постоянно действующие мастер-классы по гуманной педагогике для студентов и аспирантов. – Разработаны спецкурсы об основах гуманной педагогики для студентов педагогических университетов и колледжей. – При Московском городском педагогическом университете создана Лаборатория гуманной педагогики. – Защищаются кандидатские и докторские диссертации по проблематике Гуманной педагогики. – Для издания научно-методической литературы по гуманной педагогике создан Издательский Дом Шалвы Амонашвили. – Ежегодно проводятся Международные Педагогические Чтения. Факел Духовности и Любви Меня давно, с 70-х годов, волновал вопрос об ограниченности сознания многих учителей. Это была не их вина, а того образа подготовки учителей или системы повышения квалификации, которые бытовали в то время. К сожалению, эта проблема ещё больше обострилась с наступлением капитализма. На что может быть направлено материалистическое педагогическое мышление, если в обществе царствует принцип рынка? По сути, принцип рынка есть целая идеология капиталистического строя. Он направляет сознание людей на материальные блага, удовольствия, потребительскую страсть. Иметь, богатеть, брать от жизни всё, заботиться о своих личных интересах пусть даже в ущерб другим. Всякий разговор об общечеловеческих ценностях, – а такими являются Вера, Нравственность, Праведность, Справедливость, Красота, Благородство, Любовь, – в условиях рыночной идеологии будет только способом отвода глаз от действительности. Если эти ценности не примут товарный вид для продажи, они потеряют смысл. В образовательном мире, который для меня есть Храм и потому область святая, тоже врывается рыночная идеология и начинает его разрушать. То, что нужно рассматривать как служение, переименовывается в «образовательные услуги» и на них накладывается цена. Сознание большинства учителей ещё сильнее привязывается к материалистическому взгляду на свой труд и на Ребёнка. Расширить сознание учителя и зародить в нём искреннюю любовь к детям возможно, прежде всего, на основе понятия духовности – этого четвёртого измерения. В этом случае учитель поймёт закон Песталоцци: Пусть учитель, помогая, живёт для вечности, но пусть, живя, помогает настоящему. Вся классическая педагогическая литература, изданная в советский период, была отмечена идеологической печатью: из неё изымались мысли, которые не соответствовали или противоречили материалистическому мировоззрению. Но беда была ещё и в том, что у будущих учителей не прививали страсть к чтению произведений классиков и их последователей. Это положение, как мне представляется, не изменилось и после смены социального строя. Коммунизм, как идеология, строился на так называемом диалектическом материализме; и капитализм тоже строится на идеологии материализма, но более грубого и откровенного. Предупреждение К.Д.Ушинского, что надо защитить детей от опошляющей реальности и от торгашеского направления, которые из жизни начинают проникать в школу, сегодня как нельзя кстати. Чувствуя духовное обнищание многих учителей, я задумал создать для них многотомную «Антологию Гуманной Педагогики». Будучи членом Верховного Совета СССР, я попытался воспользоваться своим положением и предлагал свой план издательствам, министрам, партийным органам, однако не нашёл поддержку. Но находясь в гуще жизни, понимая, в каком направлении идет ее развитие, я чувствовал, что учитель не может научиться искусству любить детей, этому высшему и утончённейшему виду искусства, не зная подлинного Песталоцци, подлинного Ушинского, подлинного Корчака и подлинного Сухомлинского. Не зная того глубочайшего общего источника, из которого подлинные классики черпали силу осознанной Любви. Я мечтал издать «Антологию» как чашу педагогической мудрости, в которую вошли бы, в качестве источников гуманной педагогики, наряду с трудами классиков и их спутников, тексты Святых Писаний, философские воззрения, психологические учения всех времен и народов. И когда Великий Союз развалился, я нашёл мецената, который был готов оказать финансовую поддержку начинанию этого дела. Мы зарегистрировали Издательский Дом Шалвы Амонашвили. Встал вопрос о главном редакторе «Антологии». И я обратился к Дмитрию Дмитриевичу Зуеву. Дмитрий Дмитриевич в моей судьбе сыграл исключительную роль. В советское время он возглавлял издательство «Просвещение» и славился тем, что всегда, – в течение 25 лет, – все учебники всех классов, все методические пособия, все программы выпускал точно в срок и качественно. О нём говорили ещё, что он «Димократ» и даёт себе волю ослушаться партийного руководства. Одно его выступление на каком-то совещании меня поразило смелостью и необычностью. И еще, что поражало меня, когда я просматривал книги «Просвещения» после прихода нового директора – это появление литературы, прямо направленной на воспитание личности ученика и учителя, библиотека директора школы, библиотека для учащихся, выходящие за рамки программ... Все это расширяло горизонты школ, способствовало развитию творческого мышления и, естественно, импонировало мне. Я не был знаком с Д.Д.Зуевым и даже не мечтал что-либо издавать через «Просвещение». Но вот однажды, уже в который раз, министр образования Грузии запретил нам ходить в школу, потребовал закрыть эксперимент как антипедагогический. Я был в отчаянии. В это время Валерия Гивиевна, которая верила, что это временное явление, сказала мне: – Это же хорошо. У тебя есть время, чтобы написать книгу. Сядь и пиши. Я послушался. Заперся в своей комнате, и мысли потекли. Я даже не думал о том, что пишет моя рука, я писал и наслаждался этим занятием. Писал впервые книгу на русском языке, и этот язык подчинялся моей воле. На моём письменном столе бегали дети, кто-то заглядывал в страницы – «Что вы пишете?», кто-то лез в голову – «Пиши обо мне»... Детский «жриамули»1 сопровождал меня всё время, как музыка. Летели дни и ночи, рукопись росла... Входит Валерия. – Отдохни немножко, послушай музыку... – и включает проигрыватель с песнями Марка Бернеса. Одна песня меня ударила как током. Послушал ещё и ещё раз. У моей недописанной книги не было названия, о нём я как-то и не думал. Но вот оно – название! Марк Бернес мне его дарит: «Здравствуйте, дети!» И я снова погружаюсь в свою книгу, снова встречаю на пороге школы своих учеников. Им всего шесть лет. А совсем недавно в школу шли в восемь, а позже – в семь лет. Не рано ли им в шесть? – Нет, не рано! – слышу я голоса детей. – Нам хочется в школу, мы готовы учиться! – Ну, здравствуйте, дети! Заходите в класс, я буду вашим учителем! И снова кто-то лезет в мою голову: «Пиши обо мне». Я пишу. Дверь закрыта, телефон отключён. Но процесс рождения книги идёт. Почему в Тбилиси закрыли эксперимент? В Тбилиси приезжает корреспондент газеты «Правда» Олег Петрович Матятин. Идёт расследование. А я, теперь уже в книге, присаживаюсь на корточки перед Марикой и ласково шепчу ей на ушко возможный вариант решения задачки... Как это интересно – писать свою первую книгу! Как незаметно и быстро летит время... Входит Валерия. – Вот почта... – она кладет на стол письма и газеты. Среди писем один странный конверт – важный, на нём гриф «Просвещение». Достаю письмо. Оно от Д.Д.Зуева! Он пишет: «Прочитав вашу статью в газете «Правда», я хотел бы издать книгу мудрого грузинского учителя. Если у вас есть что-нибудь для нас, прошу прислать рукопись». Я воодушевлен. Зачем отправлять, сам привезу!.. И вот я в Москве. В кабинете директора издательства за столом Розанна Дмитриевна Карпенко – заведующий редакцией начальной школы, там же редактор и художник. Дмитрий Дмитриевич отрывается от рукописи. – Ну что же, Шалва Александрович, – говорит он, – пишите дальше... Это очень, очень интересно, ибо Вы пишете о глубокой любви к детям. Страна переходит на обучение детей с шестилетнего возраста. Я уже говорил с министром просвещения России о вашей книге и Александр Иванович Данилов подтверждает мое решение ее издать... Было это в 1981 году. А в 1983 году книга «Здравствуйте, дети!» выходит тиражом в 400 000 экземпляров. Успех моего откровения огромен. Д.Д.Зуев требует продолжения. Вскоре издаются и вторая, и третья книги: «Как живёте, дети?» и «Единство цели». Далее книги переиздаются, и общий тираж превышает два миллиона экземпляров. Вот так, Дмитрий Дмитриевич Зуев, не боясь издать «буржуазного» педагога, прославляет меня на весь мир. Об этом Зуеве идёт речь – «Антология» ждала его. Тогда, в середине девяностых годов, он только что оставил работу. Мы вместе со своим меценатом пришли к нему, объяснили идею и предложили стать главным редактором «Антологии Гуманной Педагогики». Спустя пару дней раздумий он согласился. Дмитрий Дмитриевич пришёл со своим дополнением к проекту: издавать «Антологию» комплектом по пять книг – Мудрость Древних, Восток, Запад, Россия, Современная Гуманная Педагогика, а также в каждой конкретной книге отразить не всегда совпадающие точки зрения автора произведений, составителя тома и первого читателя, который оставляет в книге свои пометки. Таким образом, «Антология Гуманной Педагогики» – это не очередная хрестоматия, а вечно восходящая Истина, Чаша Педагогической Мудрости, протянутая нам добрыми руками из Будущего. «Антология» – носитель духовности, её основа – Вера и Любовь. Она несёт учителю высший образ педагогического мышления, она может вдохновить, зажечь, устремить учителя к свершению творческого педагогического подвига. «Антология» взращивает в учителе Любовь к детям и учит, как надо мудро их любить. Издано уже 55 томов. Исполняется моя мечта. Она стала заветной и для главного редактора «Антологии». Дмитрий Дмитриевич Зуев, ныне профессор, член-корреспондент Российской Академии Образования, своим чутким учительским сердцем всегда поддерживает меня и дарит мне богатства дружбы. Он готовил тома «Антологии» и продолжает это делать бескорыстно, ради любви к Детям и их Учителям. |