История о славном и храбром богатыре Илье-Муромце и Соловье-разбойнике
|
|
 Скачать 242.91 Kb.
|
История о славном и храбром богатыре Илье-Муромце и Соловье-разбойникеРусская народная сказка В славном было городе Муроме, в селе Карачарове — жил крестьянин Иван Тимофеевич. У него было любимое детище Илья Муромец; сидел он сиднем тридцать лет, и как минуло тридцать лет, то стал он ходить на ногах крепко, и ощутил в себе силу великую, и сделал себе сбрую ратную и копье булатное, и оседлал коня доброго, богатырского. Приходит к отцу и матери и стал у них просить благословения: «Государи мои, батюшка и матушка! Отпустите меня в славный город Киев богу помолиться, а князю киевскому поклониться». Отец и мать его дают ему благословение, кладут на него заклятие великое и говорят такие речи: «Поезжай ты прямо на Киев-град, прямо на Чернигов-град, и на пути своем не делай никакой обиды, не проливай напрасно крови христианской». Илья Муромец принял у отца и матери благословение, богу молится, с отцом и с матерью прощается, и поехал в путь свой. И так далеко заехал во темны леса, что наехал на таборы разбойничьи; и те разбойники увидели Илью Муромца, и разгорелись у них сердца разбойнические на коня богатырского, и стали между себя разговаривать, чтобы лошадь отнять, что такой лошади ни в которых местах не видывали, а ныне едет на таком добром коне незнамо какой человек. И стали на Илью Муромца напущать человек по десяти и по двадцати; и стал Илья Муромец остановлять коня своего богатырского, и вынимает из колчана калену стрелу, и накладывает на тугой лук. Пустил он калену стрелу по-над землею, калена стрела стала рвать на косую сажень. И, видя то, разбойники испужались и собирались во един круг, пали на колени и стали говорить: «Государь ты наш батюшка, удал добрый молодец! Виноваты мы перед тобою, и за такую вину нашу бери казны, сколько надобно, и платья цветного, и табуны лошадей, сколько угодно». Илья, усмехнувшись, сказал: «Некуды мне девать!.. А если хотите живы быть, так вперед не отважьтесь!» — и поехал в путь свой к славному граду Киеву. Подъезжает он ко граду Чернигову, и под тем градом Черниговом стоят войска басурманские, что и сметы нет, и Чернигов-град осадили, и хотят его вырубить и божии церкви на дым пустить, а самого князя и воеводу черниговского живых в полон взять. И той великой силе Илья Муромец ужаснулся; однако положился на волю создателя своего господа бога и вздумал положить главу свою за веру христианскую. И стал Илья Муромец побивать силу басурманскую копием булатным, и всю силу поганую побил, и царевича басурманского в полон взял и ведет во град Чернигов. Встречают его из града Чернигова граждане с честию, идет сам князь и воевода черниговский, принимают доброго молодца с честию, благодарение господу богу воссылают, что господь прислал нечаянно граду очищение и не дал всем напрасно погибнути от такой силы басурманския; взяли его в палаты свои, и сотвориша великий пир, и отпустиша его в путь. Илья Муромец поехал ко граду Киеву прямою дорогою от Чернигова, которую заложил Соловей-разбойник ровно тридцать лет, не пропущал ни конного, ни пешего, а убивал не оружием, но своим свистом разбойничьим. Выехал Илья Муромец в чисто поле и увидел попрыски богатырские, и по них поехал, и приехал на те леса Брянские, на те грязи топучие, на те мосты калиновы и к той реке Смородинке. Соловей-разбойник послышал себе кончину и бессчастие великое и, не допуская Илью Муромца за двадцать верст, засвистал своим свистом разбойническим крепко; но богатырское сердце не устрашилось. И, не допуская еще за десять верст, засвистал он громче того, и с того свисту под Ильею Муромцем конь спотыкнулся. Приехал Илья Муромец под самое гнездо, которое свито на двенадцати дубах; и Соловей-разбойник, на гнезде сидя, увидел святорусского богатыря, и засвистал во весь свист, и хотел Илью Муромца убить до смерти. Илья Муромец снимает с себя тугой лук, накладывает калену стрелу и пускает на то гнездо Соловьиное, и попал ему в правый глаз и вышиб вон; Соловей-разбойник свалился с гнезда, что овсяный сноп. Илья Муромец берет Соловья-разбойника; привязал его крепко к стремени булатному и поехал к славному граду Киеву. На пути стоят палаты Соловья-разбойника, и как поравнялся Илья Муромец против палат разбойнических, у которых окна были растворены и в те окна смотрели разбойничьи три дочери, — увидела его меньшая дочь и закричала своим сестрам: «Вон наш батюшка едет с добычею и везет к нам мужика, привязанного у стремени булатного». А большая дочь посмотрела и горько заплакала: «Это не батюшка наш едет; это едет незнамо какой человек и везет нашего батюшку». И закричали они мужьям своим: «Мужья наши милые! Поезжайте к мужику навстречу и отбейте у него нашего батюшку, не кладите наш род в таком позоре». Мужья их, сильные богатыри, поехали против святорусского богатыря; кони у них добрые, копья острые, и хотят они Илью на копьях поднять. И увидел Соловей-разбойник и стал говорить: «Зятья мои милые! Не позорьтесь вы и не дразните такого сильного богатыря, чтобы всем вам не принять от него смерти; лучше с покорностию попросите его в дом мой выпить чару зелена вина». По просьбе зятей поворотил Илья в дом, не ведая их злобы. Большая дочь подняла железную на цепях подворотню, чтоб его пришибить. Но Илья усмотрел ее на воротах, ударил копием и ушиб до смерти. И как приехал Илья Муромец в Киев-град, въезжает прямо на княженецкий двор и входит в палаты белокаменные, богу молится и князю кланяется. Князь киевский спрашивает: «Скажи, добрый молодец, как тебя зовут и из которого города ты уроженец?» Ответ держит Илья Муромец: «Меня, государь, зовут Ильюшкою, а по отечеству Иванов, уроженец города Мурома, села Карачарова». Князь спрашивает: «Которою дорогою ехал ты из Мурома?» — «На Чернигов-град, и под Черниговом побил войска басурманские, что и сметы нет, к очистил Чернигов-град; и оттуда поехал прямою дорогою, и взял сильного богатыря Соловья-разбойника, и привел его с собою у стремени булатного». Князь, осердясь, сказал: «Что ты обманываешь!» Как услышали это богатыри Алеша Попович и Добрыня Никитич, они бросились смотреть и, увидев, князя уверили, что справедливо так. И приказал князь поднести чару зелена вина доброму молодцу. Захотелось князю разбойнического свисту послушать. Илья князя со княгинею обернул в шубу соболью и, поставя их под мышки, призвал Соловья и приказал в полсвиста засвистать соловьем. А Соловей-разбойник засвистал во весь разбойнический свист и оглушил богатырей так, что они упали на пол; и за то убил его Илья Муромец. Илья Муромец назвался с Добрынею Никитичем братьями. И оседлали они своих добрых коней, и поехали в чистые поля гулять, и ездили ровно три месяца, не нашли себе супротивника. Только наехали в чистом поле: идет калечище прохожий; гуня на нем в пятьдесят пуд, шляпа в девять пуд, костыль в десять сажон. Илья Муромец стал на него коня напущать и хочет отведать с ним своей силы богатырския. И увидал калечище прохожий Илью Муромца и говорит: «Ой ты еси, Илья Муромец! Помнишь ли, мы с тобою в одной школе грамоте учились, а ныне ты на меня, такого калику, напускаешь коня, как на некоего неприятеля; а того ты не ведаешь, что во славном городе Киеве великая невзгодушка учинилась: приехал неверный сильный богатырь Идолище нечестивый, голова у него с пивной котел, а в плечах сажень, промеж бровьми пядь, промеж ушей калена стрела, а ест он по быку, а пьет он по котлу; и князь киевский вельми о тебе соболезнует, что ты его в этакой печали оставил». Нарядясь в калечищино платье, едет Илья Муромец прямо на княженецкий двор и закричал богатырским голосом: «Ой еси ты, князь киевский! Сошли мне, калечищу прохожему, милостыню». И увидел его князь и говорит такову речь: «Поди ко мне в палаты, калечище! Я тебя накормлю-напою и золотой казны на дорогу дам». И вошел калечище в палаты и стал у печи — поглядывает. Идолище просит есть. Принесли ему быка целого жареного, а он его и с костьми съел. Идолище просит пить. Принесли котел пива, а несли двадцать человек; и он взял его за уши и выпил весь. Илья Муромец говорит: «Была у моего батюшки кобыла обжорлива, обожралась и издохла!» Идолище не утерпел и говорит: «Ой еси ты, калечище прохожий! Что ты меня замаешь? Мне тебя нечего и в руки взять! Не то что ты, — каков был у вас Илья Муромец, я бы и с тем стычку дал». — «Да вот каков он!» — сказал Илья Муромец, и схватил с себя шляпу, и ударил его в голову тихонько — только прошиб стену палат, и взял туловище (Идолищино) — туда ж выкинул. И за то князь Илью Муромца почтил великими похвалами и причел в сильные, могучие богатыри. Илья Муромец (русская народная сказка) Под старым городом Муромом, среди лесов дремучих да болот и топей непроходимых, жил в богатом селе Карачарове крестьянин Иван Тимофеевич с женою своей Евфросиньею Яковлевной. Под старость уже послал им Господь Бог сынка, которого они назвали Ильёй. Всем бы взял Илюша: был он и ладен, и крепок, и разумом вышел - одно горе - не владел он ни руками, ни ногами, сидел сиднем тридцать лет. Сидит однажды Илья в избе один-одинёшенек; пора была летняя, страдная, все ушли работать на дальнее ноле; сидит Илья, о своей участи горькой раздумывает и слышит, подходят под окна его избы двое калик прохожих. Стучатся калики в окно: - Отвори нам дверь, Илья Муромец, пусти к себе в дом калик перехожих отдохнуть по пути. Отвечает Илья: - Не могу я, Божьи люди, с места сдвинуться, ворот отворить: сижу я сиднем вот уже тридцать лет, не владею ни руками, ни ногами. Но повторяют калики свою просьбу и во второй, и в третий раз. Шевельнулся Илья на печи: что за диво! Чувствует, что может встать; резвые ноженьки его держат, руками он владеет. Вскочил Илья живо с печи, отворяет каликам ворота, в дом их к себе ведёт. Говорят ему калики: - Принеси нам испить! - Добрые люди, - отвечает Илья, - ведь я без рук, без ног! - Иди себе, иди, Илья Иванович! Нас не обманывай! Пошёл Илья в погреб; налил чару зелена вина в полтора ведра, приносит каликам. Дали калики Илье испить того вина, спрашивают Илью: - Много ли в себе чувствуешь силушки? - Как бы стоял в земле столб до неба, а в столбе было кольцо золотое, - говорит Илья, - взял бы я за это кольцо, всю бы землю разом перевернул. Переглянулись калики: - А ну, Илья, принеси нам ещё чашу бражки. Пошёл Илья в погреб; идёт, по дороге за дуб ухватится - дуб с корнем из земли вырвет, ноги у него по колена в земле вязнут. Принёс он браги; дали ему ещё выпить калики. - Сколько теперь, Илья, чувствуешь в себе силушки? - Божьи люди, теперь во мне силушки половинушка! - Довольно с тебя и этой силушки, - говорят калики, - будешь ты, Илья, великим богатырём, и смерть тебе в бою не написана; смело можешь выходить в бой со всяким богатырём, не бейся только со Святогором-богатырём - его и сама земля через силу носит, не бейся с Самсоном великим - его стерегут ангелы Божьи, не затевай борьбы с родом Микулы Селяниновича - его любит мать-земля сырая, не трогай Вольгу Святославича - этот, если силой не возьмёт, одолеет тебя хитростью-мудростью. Слушай ещё, как достать себе коня богатырского: пойди ты в чистое поле, купи первого жеребчика, какого встретишь, поставь его у себя в конюшне на три месяца, откорми пшеницей белояровой. Через три месяца выводи коня в сад три ночи, вываляй в трёх росах утренних, подведи к высокому тыну; как научится конь тын высокий перескакивать по ту и по другую сторону — поезжай на нём, куда хочешь. Тут простились калики с Ильёй и скрылись из глаз. Заснул Илья по их уходе крепким сном богатырским; спал ни много ни мало, целых двенадцать дней. Пришли домой с работы родители и сестры Ильёвы, увидели, что Илья руками, ногами владеет, изумились, глазам своим не верят, плачут от радости. Спрашивает Илья у родителей: - Родители мои милые, где вы весь день работали? - Работали мы, Ильюша, на лугу-пожне за три версты от дома. - Сведите меня на ту пожню, укажите мне мою работу! Стал Илья лес расчищать; старые деревья с корнем повыворотил, повалил, надломил дубы крепкие, распахал поле великое, запрудил корнями речку быструю; столько один в три часа наработал, сколько отец, мать с работниками в три дня не сделали. Купил себе меж тем Илья жеребчика у мужика-прохожего, как ему калики советовали, дал за него цену неслыханную, пятьсот рублей с полтиною, выкормил, вырастил, в росах вывалял; стал жеребчик конём на диво, Илье верным другом-товарищем. Пошёл Илья к родителю просить благословения на путь-дорогу, на великие подвиги. Не гром гремит, не стук стучит - то Илья к отцу речь держит; не сырой дуб к земле клонится, не листочки его расстилаются - то Илья отцу земно кланяется, просит себе благословенья: - Родимый ты мой батюшка! Дай мне своего благословенья в славный стольный Киев-град поехать, Киевским чудотворцам поклониться, послужить верой-правдой Солнышку Владимиру, постоять за веру христианскую. Отвечает старый крестьянин, Иван Тимофеевич: - Поезжай с Богом; на добрые дела даю тебе свое благословение родительское; только на худые дела нет тебе моего благословения; не проливай напрасно крови христианской, не делай зла даже и татарину, за сирых, бедных заступайся. Поклонился Илья отцу с матерью до земли, пошёл снаряжаться в путь-дороженьку: выковал себе из трёх железных полос три стрелы могучие; стал Илья и меч себе разыскивать — только не нашлось по нём меча: возьмёт Илья меч за рукоять, тут рукоять у него в руке и останется. Сковал тогда себе Илья копьё булатное, доброго коня оседлал; положил войлочки на войлочки, потнички на потнички, поверх всего надел на коня седло черкасское с двенадцатью шёлковыми подпругами, а тринадцатая была всех крепче, из железа выкована. Пошёл Илья к горе силу пробовать; упёрся в гору - гора свалилась в реку, вода в новое русло повернула, и доныне обвал тот старики молодым показывают. Зашил Илья в ладанку горсть земли родимой, надел её на шею, пустил корочку хлебца по Оке-матушке за то, что тридцать лет кормила его Ока, поила; отстоял службу Божию; сел на доброго коня и поехал в чужедальнюю сторонушку Борьба Ильи Муромца с Калином-царём (русская народная сказка) Подступил к Киеву неверный Калин, татарский царь, привёл с собой сына своего Таракашку Корабликова да зятя Ульюшева, сорок царей-царевичей, сорок королей-королевичей; с каждым дружины несметное множество; на сто вёрст вокруг Киева орды татарские раскинулись... Ходит по своему стану царь Калин Калинович, говорит дружине такие речи: - Кто из вас умеет говорить по-русски, переводить по-татарски? Пусть тот снесёт моё письмо князю Владимиру, чтобы сдал он Киев-город без бою, без напрасного кровопролития. Нашёлся татарин, который умел говорить по-русски, вызвался передать письмо Калина князю Владимиру. Приезжает татарин в Киев на княжий двор; коня своего оставляет посреди двора непривязанным, входит в гридню, святым крестом себя не осеняет, поклонов не отдаёт по обычаю, бросает письмо Калина на белодубовый стол. В письме написано: «Сдавай, князь, Киев нам - татарам без бою, без кровопролития, да больше хлеба напеки, пива лучшего навари, ожидай нас в гости; я приду к тебе в Киев, жену твою Евпраксию замуж за себя возьму. Добром мне не покоришься - заставлю тебя покориться силою!» Прочёл князь письмо, закручинился и стал про себя думу думать, как тут быть ему: «Неладных я дел наделал: поссорился со всеми богатырями могучими; никого из них не осталось в Киеве. Если бы был тут хотя один старый казак Илья Муромец, заступился бы он за наш народ. А я разгневался на него в недобрый час, приказал посадить в подвалы глубокие, заморил голодной смертью! Ох, горе, горе!» Приходит тут в гридню дочь князя Владимира; была она девица добрая да разумная; как приказал князь засадить Илью в глубокие погреба - каждый день ходила княжна к богатырю со своими девушками, хлеб-соль старому казаку приносила. Говорит княжна: - Свет родимый батюшка, пошли слуг в погреба глубокие; может быть, жив ещё Илья Муромец. Покачал Владимир головой; однако пошёл сам в темницу к Илье Муромцу; отбили у дверей железные замки - видит князь: сидит старый богатырь, жив-невредим. Обрадовался князь, до земли поклон отдал Илье Муромцу. - Славный богатырь, Илья Иванович! Съезди к Калину-царю, сразись с ним ради матушки родной земли. Илья зла не помнил; поехал сейчас же с князем Владимиром к Калину-царю, захватили они с собой дары богатые; стали просить Калина, чтобы дал им сроку три года к смертному бою приготовиться. Говорит Калин: - Нет вам срока на три года, ни на три месяца; дам вам сроку на три дня; приготовляйтесь к верной смерти. Уехал Илья Муромец из Орды, дал совет князю Владимиру: заложить накрепко двери городовые в Киеве, вырыть вокруг города рвы глубокие, насыпать холмы высокие, а сам богатырь отправился в дальнее чистое поле. Ехал Илья Иванович долго ли, коротко ли, приехал к шатру белополотняному; у шатра стоят тринадцать коней богатырских, в шатре сидят за обедом тринадцать богатырей могучих. Вышел Илье навстречу крёстный отец его, богатырь Самсон Самсонович. - Садись с нами, крестник, за стол, хлеба-соли отведать богатырских. Сел Илья за стол; стал рассказывать богатырям, какая беда стряслась над Киевом, просит Самсона прийти Владимиру на помощь. Отвечает славный Самсон Самсонович: - Не могу я ни сам поехать, ни богатырей своих отпустить с тобой. Дал я зарок не служить князю Владимиру за то, что он не почитает богатырей могучих, слушает злые наветы бояр продажных. Упросил Илья Муромец Самсона Самсоновича поехать под Киев, не ради князя Владимира, ради Руси-матушки, и зарок его на себя взял. Приехали богатыри под Киев уже под вечер; раскинули шатры, прилегли отдохнуть перед боем; одному Илье не спится, не дремлется. И пробрался Илья на бурушке в полки татарские; начал среди татар поезживать, боевой палицей помахивать; махнёт правой рукой - повалятся татары целой улицей, отмахнётся - ложатся татары частой площадью. Говорит Илье бурушка человечьим голосом: - Слушай меня, старый казак Илья Муромец; выкопал неверный Калин под стенами Киева три глубоких подкопа: из первого да из второго вынесу я тебя на себе, а в третьем оба мы свои головы сложим. Разгневался Илья: - Ах ты, мешок травяной, не видал татарских подкопов! Неужели из этих ямок не в силах меня вынести? Ударил Илья бурушку по крутым бёдрам; взвился стрелой добрый конь; вынес Илью из первого и из второго подкопа, в третьем оба на дне остались. Прибежали тут татары, схватили доброго молодца, заковали в железные цепи, привели к Калину-царю. Говорит Калин Илье: - Останься у меня на службе, славный богатырь; дам тебе за столом место рядом с собою; подарю табун коней резвых, серебра, золота, сколько захочешь. Говорит Илья: - Если бы были у меня руки свободны, послужил бы я тебе - отсёк бы твою буйную голову. Отдал тогда Калин приказ вывести Илью в поле и побить калёными стрелами. Идёт Илья мимо церкви, Господу Богу взмолился: «Господи! Не выдай меня неверным татарам». Услышал Бог молитву Ильи, послал к нему двух ангелов, оборвали они с рук Ильи шёлковые верёвки, с ног сняли железные цепи; ухватил Илья одного татарина за ноги, стал им направо, налево помахивать; ложатся татары сотнями. Тут к Илье подбежал верный бурушка; сел на него Илья, поехал на горы высокие, натянул тугой лук, пустил калёную стрелу, сам приговаривает: - Ты лети, стрела, выше леса дремучего, попади прямо в белый шатёр богатырский, пробей крышу, устремись в грудь Самсону-богатырю, затронь его сердце богатырское в груди белой; что он спит до сих пор, над собой беды не слышит? Ударила стрела в Самсона, вскочил богатырь на резвые ноги: - Вставайте, братцы названые; стрела мне в грудь попала; это крестник мой, Илья, зовёт на помощь. Сели тут богатыри на своих добрых коней; земля сырая под ними поколебалась; летят во весь опор на татарские полчища; в три часа перебили всю силу татарскую. Говорят татары: - Закажем и детям и внукам ездить под Киев-город, с русскими богатырями мериться силушкой! Вышел сам Владимир Солнышко с прекрасной княгиней Евпраксией, приказал слугам расстилать богатырям под ноги драгоценные сукна, одарил их богатыми подарками, позвал на почётный пир. Тут богатыри с князем примирились; стали опять служить ему верой-правдою. Ссора Ильи с князем Владимиром (русская народная сказка) Пришёл Илья на пир к князю Владимиру; входит богатырь в гридню княжескую, осеняет себя святым крестом, отдаёт поклоны по обычаю. Не узнал князь своего могучего богатыря, который столько для него потрудился; не одну тысячу врагов княжеских положил на месте. И говорит Владимир Илье: - Не припомню тебя, добрый молодец, не знаю, как твое имя-отчество; садись с нами за стол; вот там в конце есть для тебя маленькое местечко; другие-то места получше все перезабраны князьями-боярами, дьяками думными, могучими богатырями да удалыми богатыршами. Не понравились старому богатырю эти речи. - Сам ты, князь, ешь, пьёшь с воронами, а меня сажаешь с воронятами, где пониже да похуже. Я на это не согласен! Разгневался князь, словно лев, потемнел, как ночь осенняя: - Где это видано, чтобы кто-нибудь смел сравнивать нас всех с воронами да с воронятами! Встаньте-ка, богатыри могучие, возьмите этого человека под одну руку трое, да под другую трое, ведите его на широкий двор, отрубите ему буйную голову. Размахнулся Илья правой рукой, стряхнул с себя троих богатырей; без памяти все на землю попадали; размахнулся левой - легли рядом и остальные трое. Послал Владимир ещё шесть да шесть богатырей; всех смахнул с себя Илья: лежат на земле - не шелохнутся. Вынул тут Илья тугой свой лук, пустил стрелу калёную, приговаривает: - Ты лети, стрела, к окошкам княжеским, отбей над окошками золотые маковки. Набрал Илья золотых маковок целую груду, продал их, наменял денег видимо-невидимо; пошёл по улицам киевским, собрал к себе всех бродяг, всю нищую братию; напоил их, накормил; зелена вина для них приказал выкатить целые бочки. Гуляет нищая братия, погуливает, за Илью Бога молит. Говорит Добрыня Владимиру Солнышку: - Не знаешь ты, князь, не ведаешь, какого богатыря могучего ты обидел: ведь это сам Илья Муромец; видишь, на широком дворе стоит его конь богатырский, ни к чему не привязан, а у стремени Соловей-разбойник прикован. Пошли скорее посла к Илье, чтобы позвал его назад на пир твой великокняжеский. Стал тут Владимир раздумывать, кого бы послать ему за Ильёю: послать смелого Алёшу Поповича - не сумеет Алёша упросить Илью Муромца прийти на пир; послать Чурилу Пленковича - он по дороге где-нибудь заболтается. А надо посла разумного да вежливого. Говорит Владимир Добрыне: - Пойди, Добрынюшка, за Ильёю; он тебя всех лучше послушает, ведь вы с ним братья названые. Пошёл Добрыня, а сам думает: «Может быть, на смерть иду!» Нашёл Илью Добрыня посреди нищей братии; сидят все рядышком за столами белодубовыми, и пир у них идёт великий. Зашёл Добрыня сзади Ильи, взял его за плечи могучие, да и говорит: - Братец мой крестовый, уйми ты своё сердце горячее: послал меня к тебе ласковый князь Владимир; сам знаешь, посла не казнят, не бьют. Просит тебя Владимир не гневаться, вернуться на почётный пир. Отвечает Илья: - Хорошо ты сделал, Добрыня, что зашёл сзади меня, а то бы и тебе несдобровать. Хорошо, я вернусь на пир; только пусть Владимир пригласит вместе со мной и мою младшую братию, всех нищих-убогих; пусть велит открыть по всему Киеву погреба глубокие на три дня, чтобы всякий, кто хочет, приходил пить зелена вина безданно, беспошлинно да славил бы старого казака Илью Муромца. Велел Владимир открыть погреба и лавки, поить, кормить народ целых три дня. Вернулся тогда Илья в палаты княжеские; сам князь Владимир Солнышко встал ему навстречу, взял его за белые руки, поцеловал в уста, стал усаживать на лучшее место. Не сел Илья на большее место: остался сидеть посреди нищей братии; и пошёл тут пир на весь мир; сидят они, веселятся, ласковые речи поговаривают, гусляры поют им песни звонкие про славную старинушку. Илья Муромец и Идолище поганое (русская народная сказка) Выехал однажды Илья Муромец в чистое поле; день был летний, длинный да жаркий; едет старый Илья, не торопится, отпустил на бурушке поводья шёлковые. Встречает Илья по дороге калику перехожего, говорит ему: - Здравствуй, старчище Иванище, откуда бежишь, куда путь держишь? - Иду я, брат Илюшенька, ко святым местам, во святой град Иерусалим, во Иордане-реке искупаться, ко гробу Христову приложиться, а был я только что в Царь-граде славном. - Всё ли в Царь-граде по-прежнему, по-бывалому, - спрашивает Илья, - так же ли в церквах Божьих звонят, такую ли же милостыню дают нищей братии - каликам перехожим? - Нет, Илюшенька, пришли для Царь-града плохие времена; всё в нём не по-прежнему; по-новому, да не по-хорошему. Завладел Царь-градом Идолище поганое; нет от него самому царю никакой воли, никому ни милостыни, ни пощады; святые образа из церквей повыносили, саблями порубили; не слыхать звону колокольного. Рассердился Илья на калику: - Как же ты, старчище Иванище, за церкви Божий не заступился, с Идолищем в бой не вышел! Силы у тебя вдвое больше, чем у меня самого, а трусости хоть отбавляй. Ну-ка, давай мне скорей твое платье каличье, шапку земли греческой да палицу в девяносто пудов. Пойду я с Идолищем переведаюсь, а ты сиди тут, коня моего стереги, пока не вернусь. Не смеет калика ослушаться Ильи: поменялись они платьем. Пошёл Илья в Царь-град; каждый шаг по версте делает, земля под ним содрогается. Говорят татары в Царь-граде: - Что это за мужик-невежа сюда явился? Шумит, стучит без толку; наше Идолище даром что в две сажени ростом, а шуму такого не делает. Подошёл Илья к окну царских палат белокаменных, кричит громким голосом: - Великий царь Константин Боголюбович, подай мне, ради Христа, золотой милостыньки, пора мне уж перестать странствовать да о душе подумать. Пошатнулся терем от Ильёва возгласа, хрустальные окна поразбивалися, сердце у татар в груди замерло. Узнал гостя царь Константин Боголюбовым, обрадовался, а Идолище говорит: - Позови-ка, царь, этого калику сюда в палаты, посади за стол бело-дубовый, хочу я поговорить с ним; накормим его досыта, напоим допьяна. Посадили Илью за царский стол; сел с ним рядом Идолище поганое, стал его выспрашивать: - Скажи мне, калика перехожий, видал ли ты на Руси богатыря Илью Муромца, каков он из себя? - Как мне не знать Ильи; мы с ним братья крестовые; ростом он с меня и лицом на меня похож. Усмехнулся Идолище: - Не велик же ваш богатырь! А по многу ли Илья хлеба ест, зелена вина пьёт? - Ест Илья по три калачика крупитчатых, зелена вина пьёт на три пятачка медных. - Плох же ваш богатырь, - говорит Идолище, - такого богатыря я на ладонь посажу, а другой прикрою - так из него и дух вон выйдет. Вот я - так по три хлеба сразу ем; по три ведра зелена вина пью; щей целой бочки едва на обед мне хватает. - Нашёл чем хвастать! - отвечает Илья. - Вот у нашего батюшки была корова жирная; много она пила, ела, оттого и лопнула, как бы с тобой того же не случилось. Не понравились татарину эти речи; схватил он нож острый, да как пустит им в Илью; Илья сам отклонился, нож правой рукой отмахнул - попал нож в дубовую дверь; упала дверь с петель; придавила двенадцать татар, что стояли за нею; кого убило, кого ранило; стонут раненые, клянут своё Идолище. Тут Илья не стал долго раздумывать, хватил Идолище клюкой по голове раз, другой; свалился Идолище на пол, кричит не своим голосом. Взял его Илья за ноги, стал им помахивать, побивать им татар неверных, сам приговаривает: - Это оружье по мне: крепок татарин, не рвётся, не разбивается. Перебил Илья в три часа всю силу татарскую; благодарит его царь Константин Боголюбович, не знает с радости, как Илью принять, чем потчевать! Просит его навсегда в Царь-граде жить остаться. - Будешь ты у нас, Илья Иванович, воеводою! Говорит Илья: - Добрый царь Константин Боголюбович! Служил я тебе всего три часа, а заслужил слово ласковое и хлеб-соль обильную - на том тебе великое спасибо. Жаль мне с тобой расставаться, да нельзя бросить своего товарища, поджидает он меня на дороге. Отпустил Илью Константин Боголюбович, насыпал ему на дорогу целую миску красного золота, а вторую - чистого серебра, а третью - скатного жемчуга. Взял Илья с радостью эти подарки, говорит: - Это я всё заработал! Распрощался Илья с царём, поехал на поле, где поджидал его Старчище Иванище; видит Илья - сидит калика еле жив; не мог с конём богатырским справиться; совсем измучил бурушка калику перехожего. Переменился Илья с каликой платьем, надел опять свои доспехи богатырские, назад в Киев поехал, говорит Иванищу на прощанье: - Смотри, вперёд не трусь! Не выдавай христиан поганым татарам, выручай из беды несчастных - на то тебе и силу Бог дал великую! Три поездки Ильи Муромца (русская народная сказка) Едет старый казак Илья Муромец по чистому полю, глубокую думушку думает: «Приходит старость древняя, надвигается тучей чёрною, налетает чёрным вороном, а молодость буйная, привольная улетела далеко ясным соколом. Довольно пожил я на белом свете, прожил триста годков без малого». Подъезжает тут старый богатырь к белому камню Латырю; расходятся от камня в разные стороны три дороги; на камне написаны такие слова: «Кто поедет по средней дорожке - тому быть убитому; кто поедет направо - тому быть женатому; налево ехать - быть богатому». Думает Илья: «На что мне, старому, богатство? И жениться на старости лет нет у меня никакой охоты; поеду по той дорожке, где быть мне убитому». Ехал добрый молодец три часа, проехал триста вёрст и нагоняет толпу разбойников. Увидали его разбойники, говорят между собою: - Убьём старого богатыря; конь у него хороший, пригодится нам. Стали они бить старого казака; стоит Илья, не шелохнётся. - Нечего вам взять у меня, - говорит Илья разбойникам, - одежда у меня небогатая; правда, кафтан мой стоит пятьсот рублей, да есть у меня крест на груди ценой в три тысячи, а коню-бурушке и цены нет! Смеются разбойники: - Сам про свои богатства старый болтает, чтобы знали мы, чем поживиться. Как схватит тут Илья шапку с головы - начал шапкой помахивать направо, налево; падают разбойники замертво, валятся целыми толпами. Перебил Илья разбойников, вернулся назад к камню и написал на нём: «Неправду говорит надпись: ездил по средней дорожке - убит не был». «Дай, - думает Илья, - поеду по той дорожке, где быть мне женатому». Повернул Илья направо; опять едет три часа - проехал триста вёрст; увидел перед собою несказанное чудо: стоит богатый город, весь палатами боярскими да княжескими застроен; во дворце царском смотрит из окна на дорогу прекрасная королевна. Увидела она Илью, вышла старому казаку навстречу, ласковое слово ему промолвила, взяла его за руки белые, ввела в царскую гридню, просит хлеба-соли у ней откушать, а слугам приказала Ильёву бурушке засыпать пшеницы белояровой. Попировал Илья, отведал зелена вина, яств сахарных, кланяется прекрасной королевне, благодарит за хлеб, за соль. Говорит ему королевна: - Наверно, устал ты с дороги, славный богатырь, не хочешь ли пойти прилечь, отдохнуть от длинного пути? Привела королевна Илью в богатый покой, указала ему для отдыха кровать пуховую. Посмотрел Илья недоверчиво на высокую кровать и не захотел лечь отдыхать, а взял королевну за руки и опустил её, что было силы, на кровать пуховую; перевернулась под царевной кровать, провалилась красавица в глубокий погреб. Говорит Илья служанкам королевны: - Подайте мне золотой ключ; я хочу отворить погреба глубокие. Не дают ему ключа. Пошёл Илья к дверям темницы; разбросал руками доски, которыми были заложены двери; ногой как толкнёт двери железные - обе половины с петель упали. Вывел Илья на свет Божий из погреба сорок царей-царевичей, сорок королей-королевичей. - Вернитесь по своим царствам, - говорит им Илья, - молите Бога за старого богатыря Илью Муромца. Кабы не освободил я вас - сложили бы вы тут свои буйные головы. А красную девицу разрубил Илья на части за её злодейские дела. Вернулся Илья к камню - написал на нём: «По другой дорожке ездил - женат не бывал!». Поехал Илья на третью дорожку, где ему богатому быть; едет Илья три часа, проехал триста вёрст; видит - перед ним стоит чудный крест, всеми цветами отливает. Покачал старый головой: «Этот крест не зря здесь поставлен, стоит он над погребом глубоким; много в погребе золота, серебра хранится, дорогого скатного жемчуга». Снял Илья крест чудный с глубокого погреба, вынул богатства зарытые, несметные, настроил на них прекрасных церквей Божиих с чистым звоном колокольным по всему стольному Киеву. Прилетела тут за Ильёй сила небесная; сняли его святые ангелы с верного бурушки и унесли в Киевские пещеры святые. В них и до сих пор покоятся богатырские мощи нетленные, а православный народ во всех концах матушки-Руси вспоминает великие дела Ильи, старому казаку славу поёт, честь воздаёт. Илья Муромец и Соловей-разбойник (русская народная сказка) Приехал Илья Муромец в тёмные леса Брянские, видит перед собою дивное диво: стоят рядом девять дубов могучих, вершиной в облако небесное упираются; пусто всё кругом; глушь, топь непроходимая; бежит из этих страшных мест всякая тварь живая, от злодея Соловья-разбойника, что в дубах развесистых залёг, от людского глаза прячется. Услышал Соловей топот коня богатырского, засвистал по-соловьиному, зашипел по-змеиному, зарявкал по-звериному; конь под Ильёю со страху на колени пал. Рассердился Илья Муромец на своего бурушку. - Ах ты, травяной мешок! Только и годен ты волкам на съеденье! Чего боишься? Неужели не слыхал никогда рёву звериного, шипу змеиного? Натянул Илья свой тугой лук; взвилась калёная стрела, угодила Соловью прямо в правый глаз, свалился Соловей с дуба. Подобрал тут Илья разбойника, привязал к луке коня и поехал с ним в стольный Киев-град. Было время после обедни воскресной, как приехал Илья Муромец в Киев к ласковому князю Владимиру, прямо на двор великокняжеский; привязал Илья бурушку к столбу белодубовому посреди двора, наказал бурушке крепко-накрепко: - Береги, бурушка, пуще глаза Соловья-разбойника, чтоб не ушёл он из стремени булатного. Вошёл Илья в палаты княжеские, помолился образу Спаса Пречистого, отдал поклон на все стороны, самым низким поклоном поклонился князю с княгинею. Ласково встретил богатыря Владимир-князь, велел поднести ему чару зелена вина в полтора ведра, стал Илью расспрашивать: - Расскажи нам, добрый молодец, какого ты роду-племени, чтобы нам знать, как называть тебя, величать, какое тебе место дать? - Ласковый князь, зовут меня Ильёю Ивановичем; родом я из города Мурома. Приехал я к тебе в Киев дорожкой прямоезжею, торопился поспеть к заутрене, а и к обедне не поспел. Задержали меня дела важные. Говорят князю бояре: - Ласковый князь! В глаза тебе лжёт богатырь, ведь дорога прямоезжая к Киеву заказана вот уже тридцать лет: не даёт Соловей-разбойник ни проезда, ни прохода ни одному человеку. Не выпил ли добрый молодец по дороге лишнюю чару зелена вина, что больно расхвастался! - Солнышко-князь! Оттого я в дороге и позамешкался, что очищал её от Соловья-разбойника: самого Соловья я привёз на твой широкий двор, к седлу привязанного; не хочешь ли взглянуть на мою удачу богатырскую? Тут поднялись с места и сам князь и гости, побежали на двор Соловья смотреть. Стал Владимир Соловью приказывать: - Зашипи-ка, Соловей Рахманович, по-змеиному, зареви по-звериному. Отвечает Соловей: - Не твой хлеб, князь, кушаю: не тебя и слушаю. Просит Солнышко-князь Илью, чтобы заставил Соловья реветь да шипеть. - Запеклись у Соловья уста, - говорит Илья, - кровью от раны запечатались; вели, ласковый князь, дать ему чару зелена вина в полтора ведра. Взял Соловей чару одной рукой, выпил за один раз, попросил ещё чару пива пьяного да чару мёду сладкого, закусил калачиком крупитчатым. И велел Илья Соловью засвистать в полсвиста. Не послушался Соловей; зашипел, заревел во всю мочь Соловьиную, оглушил в Киеве весь народ православный, сам Владимир-князь к земле пригнулся, подняться не может, прекрасная княгиня Евпраксия еле жива от страху. Говорит Владимир Илье: - Уйми Соловья - это шутки пошли плохие! Расправился тут Илья с Соловьем по-своему за все дела его злодейские: схватил его за жёлтые кудри да ударил о серый камень — с тем Соловью и конец пришёл. А Илья заслужил себе честь, славу великую; и Владимир-князь затеял новый пир на радостях, что некому больше изводить богатырей могучих, обижать христиан православных. Илья Муромец под Черниговом (русская народная сказка) Едет Илья Муромец по чистому полю, к Киеву-городу торопится: ударил он коня по крутым бёдрам; рассердился ретивый конь, скачет выше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего, на реках броду не спрашивает, с берега на берег перепрыгивает: первый скок скакнул - на пятнадцать вёрст вперёд ушёл, в другой раз скакнул - колодезь скачком пробил; у колодезя срубил Илья сырой дуб, поставил часовеньку, написал на ней своё имя. В третий скок принёс Илью конь к городу Чернигову. Под Черниговом стоит сила несметная: три татарских царевича, с каждым сорок тысяч воинов; от пыли да пару лошадиного не видать днём красного солнышка, не видать вечером ясного месяца; из города жителям нет ни входа, ни выхода. Разгорается в Илье сердце богатырское, жарче Илья распаляется; стал добрый молодец думу думать: «Как быть? Не побью татар - исполню завет отцовский; побью - жителей освобожу черниговских». И решил Илья помочь народу христианскому - освободить Чернигов от злых полчищ татарских. Взял Илья в руки саблю острую; где размахнётся - лягут целой улицей татары побитые, повернётся - набьёт татар целой площадью, тех конём потопчет, тех стременами помнёт. Пробился Илья к трём царевичам, приостановился да и говорит: - Что мне теперь с вами делать, цари-царевичи? В плен взять - нельзя мне вас с собой возить: мне ещё лежит дорога дальняя; голову с вас снять - жаль царский род губить. Поезжайте-ка вы к себе домой, расскажите своим людям, что Русская земля не опустела, что есть в ней славные, могучие богатыри! А в Чернигове тем временем все к смерти готовятся, на страшный бой последний выходить собираются, в Божьих церквах причащаются. Видят: Илья в город въезжает, глазам не верят. - Как это ты, добрый молодец, в город пробрался мимо несметной татарской рати? Отвечает Илья: - Не поздно ли, добрые люди, вы на бой выходить собрались? Взойдите-ка на стену, взгляните в чистое поле. Пришли на стену жители черниговские: что за диво дивное? Лежит побита вся татарская рать несметная. Побежали назад к Илье, низко кланяются богатырю могучему, хлебом-солью чествуют; зовёт его к себе воевода Черниговский откушать и воеводство своё ему отдаёт, спрашивает о роде-племени, об имени-отчестве. Говорит Илья: - Родом я из города Мурома, из села Карачарова, крестьянский сын, Илья Иванович. Некогда мне над вами воеводствовать, спешу в стольный град Киев к Владимиру-князю; покажите мне туда дорогу прямоезжую. Отвечают черниговцы: - Нельзя тебе, добрый молодец, ехать дорогой прямоезжею; залила её река Смородина бурливая, болота, топи глубокие, и свил себе в тех краях гнездо Соловей-разбойник; зашипит по-змеиному, заревёт по-звериному - потеряешь напрасно буйную головушку. - Стыдно мне, богатырю, бояться рёву звериного, шипу змеиного, стыдно мне по окольным дорожкам прятаться; уж ехать - так ехать прямо! - говорит Илья черниговцам и повернул коня прямо к реке Смородине, в Брянские леса густые. |