Шаталов В. Ф. Эксперимент продолжается. М. Педагогика. 1989
|
|
 Скачать 4.29 Mb.
|
  роме отдельных слов и словосочетаний мы изобрели множество графических способов кодирования, позволяющих высветить в сознании причинно-следственные связи изученных явлений. Так, к примеру, написанная обычным шрифтом фамилия Шуйский мало о чем может сказать учащимся, а такое ее изображение сразу напомнит о двурушнической политике боярина, жертвой которой он сам же, в конце концов, и стал.Точно так же всего только две буквы Ш и Т, написанные вот так: позволят представить сложнейшую обстановку начала царствования Петра I, когда Россия, не имевшая выхода к морю, была сдавлена с севера и с юга двумя мощными государствами того времени - Швецией и Турцией. Сочетание слов и графических символов позволяет мгновенно восстанавливать в памяти содержание абзацев учебного текста и вести связный рассказ, переходя от одних символов к другим. Отлично иллюстрируется военное мастерство Степана Разина, применившего тактическую хитрость при штурме мощной по тем временам крепости Астрахань: он имитировал сосредоточение своих сил с одной стороны крепости, чем вызвал переброс войск защищавшихся именно на этот участок, а сам мощным штурмовым ударом ворвался в пределы города с противоположной стороны. Вот как этот маневр выглядит в графически-вербальном варианте.  Нужны ли к этому сигналу какие-либо пояснения? Еще пример графического сигнала в курсе истории:  Он расшифровывается так: всякое государство может развиваться только в том случае, когда в его торговых отношениях с зарубежными странами стоимость предметов вывоза превосходит стоимость предметов ввоза (экспорт преобладает над импортом). Это гарантирует устойчивость финансовой системы государства. Петр I, прекрасно понимая это, добивался сокращения предметов ввоза и всемерно содействовал вывозу российских товаров на внешние рынки. Приведем пример целого листа с опорными сигналами по курсу истории VII класса.
В таком виде ребята получают его после изложения нового материала. В брошюре же к этому листу предельно короткие две дешифровки. 48-й лист. "1918г.- Л." По рекомендации В. И. Ленина отдельные положения из книги "Наука побеждать" были внесены в первый Устав Красной Армии. "Ура!.." - слова А. В. Суворова после битвы при Корфу: "Ура русскому флоту! Почему я не был при Корфу хотя бы мичманом?" Такая лаконичность дешифровки объясняется несколькими причинами. Прежде всего, энергичностью раздела, воспринимаемого учащимися с большим напряжением: в нем рассказывается о полководческом искусстве А. В. Суворова, о его швейцарско-альпийском походе, насыщенном драматическими событиями, и, наконец, о легендарном русском флотоводце Ф. Ф. Ушакове. Эта первая причина определяет вторую: при малом объеме текста дешифровки более притягательную силу обретает учебник, чтение которого перед очередным уроком обязательно. Но есть еще одна, назовем ее тайная, причина. Некоторые детали листа с опорными сигналами никак не соотносятся с текстом учебника. Например, ни слова не смогут найти ребята по поводу фразы "Научись повиноваться!", точно так же безуспешно будут искать объяснения краткой записи: "Зд. л. С.". Как должен поступить ученик, не найдя ответа в учебнике на свои вопросы? Спросить у товарища? Конечно. Более внимательно выслушать объяснение учителя на уроке? Непременно. И, как следствие, начать подготовку к ответу не через два-три дня после объяснения, а в тот же день после возвращения из школы, пока еще свежи в памяти все детали рассказа учителя. Именно так и рекомендует работать новая методика. Делать поясняющие записи в отдельной тетради сразу после урока? Тоже хорошо. Вот здесь-то и проявляется во всей полноте ответственное отношение к своей работе, отличающее учащихся экспериментальных классов от их сверстников. Воспитательная же сила отмеченных деталей листа очевидна. "Прежде чем повелевать, научись повиноваться!" - вот полный текст удивительного по силе нравственного воздействия выражения А. В. Суворова. Сколько раз оно надежно срабатывало в беседах со строптивыми учениками! А сколько раз, при правильном обращении к нему, сработает еще? "Здесь лежит Суворов" - такая надпись выбита на могильной плите великого полководца. И ничего больше. Это его воля. Да и сама плита лежит вровень с полом, ни на миллиметр не возвышаясь над ним. Всего три слова, а сколько чувств рождают они! Это ли не пример высшего проявления скромности и гордости за свое имя, известное каждому русскому. Забегая вперед, отметим еще две особенности листа. Первая: на нем менее 300 печатных знаков, хотя охватывает он значительно больший материал, чем предусмотрено программой для одного урока. При безупречной подготовке ученика к уроку скорость воспроизведения опорных сигналов на чистом листе по памяти - 100 печатных знаков за одну минуту. Таким образом, с большим припуском на воспроизведение этого листа на уроке необходимо выделить всего 5 минут. Кстати, читателю не трудно в этом убедиться. Отложите в сторону книгу, возьмите чистый лист бумаги и, глядя в лист, воспроизведите все, что на нем написано. Зафиксируйте время начала и окончания работы. Без такого эксперимента многим может показаться, что для этого потребуется не меньше 15 минут. Ошибочное мнение, основанное на чисто внешнем восприятии. Итак, за работу! Сколько вам потребовалось времени? От 3 до 4 минут. Конечно, вам понадобились дополнительные минуты на чтение, на короткие раздумья - слова-то и сокращения потребовали осмысления. Что-то было понятно, что-то расшифровано лишь предположительно, а что-то пришлось писать механически. У ребят таких затруднений нет. Они все понимают, все помнят, и им нет необходимости списывать с листа. Они пишут по памяти, что значительно быстрее. И интереснее. Вторая особенность. Весь лист разделен на три самостоятельных блока, каждый из них включает материал, ответ по которому может быть оценен. Это значит, что на очередном уроке 9 ребят получат отметки (почему 9 - об этом позже), т. е. отвечать будет каждый четвертый ученик класса. Это очень высокая плотность опроса, и поэтому к уроку готовятся все, к тому же по блокам работать легче. Каждый блок можно отрабатывать, не обращая внимания на остальные, даже прикрыть их листом бумаги, чтобы не рассеивать внимания. И снова мы приглашаем читателя к эксперименту. Закройте, пожалуйста, листом бумаги два нижних блока и попробуйте запомнить содержание лишь первого блока. Это совсем не трудно, так как в нем всего 11 отправных положений. При цепкой памяти их можно запомнить с одного прочтения, и тогда время подготовки будет исчисляться секундами. Житель города Майкопа Сергей Полянский с одного неторопливого прочтения запоминает из 30 слов от 25 до 29. Здесь же речь идет всего только об одиннадцати. Если даже потребуется возвратиться к прочтению этих слов трижды, то и тогда на весь процесс запоминания любому из читателей понадобится от 30 до 40 секунд, а на работу по всему листу около 3 минут. Но это быстрое запоминание, и через несколько часов некоторые детали забудутся. Для того чтобы восстановить в памяти все детали листа, учащимся приходится возвращаться к нему еще не менее 4 раз. Каждое возвращение требует не более 30 секунд, а стало быть, общее время работы над листом для идеальной подготовки к письменному опросу не превышает 5 минут. Разумеется, это не вся подготовка - есть еще учебник, контрольные вопросы в конце параграфов и разделов, дополнительная литература, наконец, но все это - материал для дальнейшего анализа. Сейчас мы пришли к экспериментально проверенному выводу: подготовка к письменному опросу, если ее вести методически грамотно, занимает считанные минуты, и это то первое, то самое главное, в чем учитель, начинающий работать на новой методической основе, обязан убедить каждого ученика, каждого родителя и, по возможности, каждого своего коллегу. Это старт всего дела, обеспечивающий дальнейшее движение, вплоть до выхода в творческий космос. Нелишне теперь представить занятия ученика дома. Он будет готовиться к 5 урокам, а в заделе останутся еще 6-8 листов с опорными сигналами, включая и те, которые требуют работы впрок - на следующие дни. Непрерывное изучение одного и того же материала не рекомендуется - это малопродуктивно и утомительно. Поэтому обязательна смена видов деятельности - чтение книг, решение упражнений, работа над учебником, подготовка к письменному опросу, а между ними - короткие спортивные упражнения с гантелями, эспандером, подтягивания на перекладине, отжимания от пола и более продолжительные отключения для небольших прогулок, чтения газет, телевизионных передач, домашних дел,- все важно, все нужно, и ни от чего не следует отказываться. Такой видится модель свободного времени ученика, умеющего организовать свой режим. А помогают ему в этом опорные сигналы с дозированным и экспериментально проверенным временем, необходимым для их расшифровки и воспроизведения. Всего 26 знаков Следует сразу оговориться: учителю истории внимательное изучение листа с опорными сигналами позволит оценить полноту его содержания в соотношении с материалом школьного учебника. В определенной степени, но не до конца. А как же быть читателю неспециалисту? Чтобы устранить возможные сомнения, обратимся еще раз к курсу истории VII класса, выделив из большой темы всего только один эпизод - сражение на реке Рымник, одно из самых удивительных военных событий в истории мировых войн: "Это произошло в 1789 году, когда А. В. Суворову было уже 59 лет, а жить ему оставалось всего 11 лет. В распоряжении Суворова было всего 7000 солдат, а у союзников-австрийцев -18 000. Но австрийская армия была уже почти полностью окружена 100-тысячной турецкой армией, которая готовилась начать конную атаку на позиции австрийских войск. Отметим как чрезвычайно существенное: все уставы того времени допускали конную атаку только в случае большого превосходства сил со стороны атакующих. В противном случае организованный встречный огонь оборонявшихся мог нанести крупным боевым единицам наступающих, какими являлись всадники, слишком большие потери: в массах конницы почти каждая пуля и каждый снаряд находили свои жертвы. Отлично зная о соотношении сил между своей и русско-австрийской армиями, турецкое командование не сочло нужным вести оперативную разведку за действиями отряда Суворова: малочисленность русских войск притупила бдительность турок. Этим тотчас же воспользовался Суворов. Оказавшись вне зоны прямой видимости турецких войск, он глубоким обходным маневром зашел во фланг и тыл турецкой армии, резко изменив тем самым конфронтацию сил. Но, самое главное, без промедления, прямо с марша, Суворов бросил в атаку конницу! Вот оно, знаменитое суворовское: "Удивить - победить!" Как тонкий военный психолог, Александр Васильевич четко представил себе положение турок: перед ними расположена полностью боеспособная австрийская армия, где-то вдали еще не вступившая в бой армия Суворова, а тут - вот она! - неизвестная русская армия. Казаки! Турки и подумать не могли, что войска Суворова дерзнут совершить такой немыслимый по сложности марш-бросок, да и ждали их совсем с другой стороны. Конная же атака означала, что численность атакующих во много раз превосходит силы турецкой армии. И здесь, как и предполагал Суворов, в массы турецких войск вклинился генерал Паника. Все остальное, как вспоминали потом об этом бое попавшие в плен командиры турецких войсковых соединений, было сплошным кошмаром: обозы, орудийная прислуга, арьергардные части сметали друг друга неудержимой лавиной бега. Сколько же воинской дерзости и неувядаемого боевого задора должно было быть у Суворова, чтобы осмыслить и осуществить такую рискованную операцию! Вскоре после сражения указом Екатерины II к фамилии Суворова была сделана почетная приставка - Рымникский, и во всех официальных отчетах и приказах его так и именовали - Суворов-Рымникский". А теперь обратимся к опорным сигналам, иллюстрирующим сражение на реке Рымник.  Здесь мы видим всего 26 печатных знаков. Запомнить их после рассказа учителя можно без каких-либо затруднений и, что более важно, восстановить, пользуясь этим чертежом, ход сражения во всех его деталях доступно абсолютно каждому ученику. Отметим: доступно! Принцип доступности в работе на новой методической основе становится уже не благим пожеланием, а неукоснительным практическим руководством действий учителя. Но возвратимся к схеме: дата сражения отражена опорным сигналом 89, а не 1789. Это очень существенно: создавая листы с опорными сигналами, необходимо со всей скрупулезностью учитывать каждый печатный знак. Обилие печатных знаков на листах - первый признак их несовершенства. Чем меньше печатных знаков, тем более притягательны опорные сигналы для ребят, тем меньше времени тратит ученик на самоподготовку, тем быстрее выполняются письменные работы на первых минутах урока, тем больше высоких оценок за эти работы, тем охотнее исправляют ребята свои нежелательные оценки. Вот почему важно учитывать каждую цифру, каждую букву, каждый знак. Над знаками "+" и "-" в листах с опорными сигналами по автоделу преподаватель нарисовал две рожицы. Первая улыбалась, вторая грустила. Педагогический смысл их автору виделся в том, чтобы показать: "+" – это хорошо, а "-" - плохо. Для транспаранта или плаката такие украшения вполне позволительны, для опорных сигналов - категорически недопустимы. По поводу того, что отсутствие первых двух цифр в дате сражения может привести к смещению событий на 100 или 200 лет, сомнения совершенно беспочвенны: А.В. Суворов - современник Наполеона, а Отечественную войну 1812 г. помнит абсолютно каждый ученик. При составлении опорных сигналов такие сопоставления тоже необходимо учитывать. И еще об одном. Ни в методическом пособии, ни в учебнике истории плана сражения на реке Рымник нет. Есть только очень короткое сообщение - 48 строчек параграфа, т. е. 1/6 часть общего объема урока. Из этого следует вывод: страница с опорными сигналами по материалу данного урока должна включать не более 200 печатных знаков, чтобы их можно было воспроизвести всего за несколько минут. Все это - ориентиры для начинающих экспериментаторов, самостоятельно создающих листы с опорными сигналами. Не принять во внимание это соображение - значит вызвать конфликты, подобные тому, который возник в одной из школ, где учительница географии требовала от ребят письменного воспроизведения листов, содержащих более 900 печатных знаков. К вопросу о перегрузке Для того чтобы только запомнить такое обилие символов, не хватит и целого урока! Небольшой расчет. При изучении раздела "Русско-турецкие войны" семиклассники должны запомнить следующие имена, географические названия, термины, числа и даты: р. Ларги, р. Кагул, р. Рымник, г. Яссы, м. Кючук-Кайнарджи, Чесменская бухта, г. Измаил, г. Херсон, г. Новороссийск, г. Одесса, г. Севастополь, р. Южный Буг, р. Днестр, брандеры, Румянцев, Свиридов, Ушаков, Кутузов, Суворов, 70, 30, 80 000, 40 000, 150 000, 38 000, 7000, 18 000, 100 000, 1778, 1774, 1883, 1887, 1889, 1890, 1891 гг. А ведь новый материал объясняют не только на истории, но еще как минимум на 4 уроках ежедневно. Вот теперь только с грустью можно сопоставить меру репродуктивного и творческого в работе сегодняшнего школьника. Традиционная методика, и это было неизбежно, взяла от старой системы обучения все формы требований к учащимся, не обеспечив при этом ребят более современными методами работы с учебным материалом. И, как результат, то, что раньше могли усваивать только самые лучшие ученики, было полугласно вменено усваивать всем. Во все последующие годы уровень требований к учащимся нисколько не изменился: ни сегодня, ни 50 лет назад, ни один учитель истории не поставит ученику пятерку, если тот не сможет четко произнести, а тем более позабудет неблагозвучное сочетание слов Кючук-Кайнарджийский мир. А запомнить-то нужно не одно только название, но и все, что с ними связано. Ну как тут не проникнуться сочувствием к детям, которые все это должны учить. И, отвечая, думать не столько о смысле рассказа, сколько о том, чтобы не забыть непонятные слова и термины. Вот и поэтому так замедленна и косноязычна их речь. Выигрывая секунды, они просто защищаются бесконечными "вот", "ну", "да", "э-э" от нашего педагогического варварства. Проблемы творческого конспекта Все, кто наблюдает за тем, как ребята выполняют письменные работы по опорным сигналам, задают вопрос: "А не лучше ли вместо воспроизведения готовых листов с опорными сигналами составлять их самостоятельно как творческое задание?" Еще в 1971 г. один из членов комиссии АПН СССР, инспектировавшей работу экспериментального класса, провел с девятиклассниками следующий эксперимент: каждому из 12 произвольно отобранных школьников вручил по одной книге из школьной библиотеки и предложил отобразить в символах содержание 1,5-2 случайных страниц. На выполнение работы был отведен один академический час. Результат оказался столь же удивительным, сколь и закономерным: ребята отлично справились с совершенно неожиданным заданием, чем несказанно удивили профессора, члена комиссии. Логичность, четкость и доказательность выбранной ими символики были выше всяких похвал. Это означало, что всего за 11 месяцев работы в новых методических условиях девятиклассники усвоили приемы составления опорных конспектов и могут успешно использовать их в самостоятельной деятельности творческого характера, создавая свои, оригинальные способы кодирования учебного материала. В последующие годы составление творческих конспектов стало обязательным во всех классах: на каждые 15-20 уроков планировался один творческий конспект. Так, при изучении географии в V классе ребята выполняют две творческие работы (на 32 урока), при изучении физики в VI классе - две творческие работы (на 41 урок), при изучении астрономии в X классе – одна творческая работа (на 21 урок) и т. д. Этого вполне достаточно, чтобы ребята научились составлять опорные сигналы самостоятельно. Что же произойдет, если к каждому уроку школьники будут сами готовить творческие конспекты? Проверка таких работ окажется практически невыполнимой для учителя. И вот почему. Длительность проверки будет составлять не менее одного часа на каждый урок школьного расписания. Дать объективную оценку избранной отдельными ребятами символике станет просто невозможным без пояснений самого автора. Унификация опорных сигналов равносильна созданию новой азбуки. Выслушать объяснения учащегося один раз в полугодие можно и нужно. Ежедневно - об этом не может быть и речи. Нарушится строгость критерия оценивания ответов, а это источник многочисленных конфликтных ситуаций, образующихся в треугольнике "ученик-учитель-родители". Возникнут непреодолимые трудности для родителей при проверке подготовки к урокам своих детей. Одно дело сопоставить сигналы печатного листа с тем, как они воспроизведены ребенком, и совсем другое - оценить полноту самостоятельно выполненного творческого конспекта, отражающего учебный материал каждый раз в новых знаках и символах. Но и это еще не все. Листы с опорными сигналами необходимы при подготовке к очередному уроку и при повторении учебного материала на разных этапах учебного года. Смогут ли все ученики активно участвовать в опросе (как это происходит сейчас)? Ответы по творческим конспектам полностью выключат большинство ребят из урока: ведь у всех будет разная символика, опорные сигналы окажутся понятными только их автору, а значит, оценить правильность ответа, сравнив его со своим и печатным листом, станет невозможным. А сколько драгоценного времени уйдет на разъяснение смысла каждого оригинального знака, символа, сокращения! И это на каждом уроке по каждому учебному предмету. А перед экзаменами, когда в течение нескольких уроков нужно повторить весь учебный материал года, чьим листам с опорными сигналами отдать предпочтение? А какая сумятица будет в голове у ребят, прослушивающих в течение одного урока несколько ответов, построенных на базе разных листов с опорными сигналами! Что запомнят и поймут дети? Кроме того, количество опорных сигналов в каждом листе будет различным. Сегодня норма знаков в листе определяется физиологическими возможностями ребят при подготовке к урокам и выполнении письменных работ. А если это будет решаться индивидуально? Разве исключен вариант "оригинальных" листов с двумя-тремя словами и несколькими небрежными штрихами? Их будет сколько угодно. Ведь, как известно, дурные примеры заразительны. И самое главное, такой "оригинал" станет доказывать свое собственное видение темы и необходимость учета его "индивидуальных" способностей. Можно ли говорить о качестве учения в этих условиях? Сами по себе диспуты, и против этого не может быть возражений, похвальны и нужны, но проводить их ежедневно в условиях острого дефицита учебного времени - ничем не оправданное расточительство. Впрочем, если у кого-то возникнет желание проверить все это экспериментально,- кто может этому помешать? Пожелаем ему успехов. В довершение всего еще один фактор - психологический. Создавая систему опорных сигналов, никто и никогда не в состоянии получить с первого предъявления лучший вариант. Обычно для этого приходится делать 3-4 наброска, в значительной степени отличающихся от окончательного "вида листа". Но запомнить-то нужно именно его! И вот это-то и оказывается необычайно сложным: мешают десятки деталей черновых вариантов. Убрать не очень удачный символ с листа нетрудно, из памяти - во много раз труднее. В 1987 г. участникам семинара по физике было предложено отобразить в опорных сигналах раздел "Энергия. Кинетическая и потенциальная энергия. Закон сохранения энергии". На следующий день состоялось обсуждение работ. После горячих дебатов были отобраны 5 самых лучших. Ими оказались листы опорных сигналов, выполненные... учащимися V класса, которым было дано точно такое же домашнее задание. Листы ребят выиграли по всем параметрам! И стоит ли этому удивляться, если у них к этому времени была за плечами двухлетняя практика работы с опорными сигналами, а учителя только начали их осваивать. Но! Когда на стенде был вывешен плакат с опорными сигналами по этому же разделу, созданный еще в 1977 г. донецкими методистами, все участники семинара признали лучшим его: настолько обоснованным и необходимым был каждый знак. Вывод: листы с опорными сигналами и плакаты к ним должны создаваться авторами или авторскими коллективами с учетом всех психолого-методических требований к этим средствам обучения и после компетентного обсуждения и рецензирования публиковаться педагогическими издательствами так же, как издаются сейчас географические карты, атласы, учебные плакаты, картины и другие учебные пособия. В первые годы экспериментальной работы издательство "Радянська школа" выпустило брошюры с опорными сигналами по астрономии, физике для VI класса и физике для VII класса. В последующие годы, правда, очень маленькими тиражами, в Научно-исследовательском институте содержания и методов обучения АПН СССР были изданы брошюры по математике, природоведению, истории, русскому языку, географии, английскому языку и украинскому языку. Многокрасочные листы с опорными сигналами для учащихся техникумов выпустило издательство "Экономика"5. Издание опорных плакатов не взяло на себя еще ни одно издательство. Развитие идеи Различного рода опорные сигналы, графические образы и схематические рисунки при изложении нового материала с успехом применяются сейчас во всех учебных заведениях - от школ до вузов. В более чем полутора тысячах книг, брошюр, методических руководств, журнальных и газетных статей с самых разнообразных позиций рассмотрены особенности, результативность и предполагаемые пути развития новой методической системы обучения. И если 20 лет назад первыми энтузиастами экспериментального поиска были журналисты, то теперь в обсуждение возможностей применения опорных сигналов в учебном процессе включились сотни ученых, работников органов народного образования, руководителей школ и учителей-практиков. Сегодня уже невозможно назвать ни одного учебного предмета из курса высшей школы, в преподавании которого не использовались бы опорные сигналы. Более того, с донецкими экспериментаторами установили многочисленные контакты преподаватели высших учебных заведений Чехословакии, ГДР, Польши, Кубы, Китая, Монголии, Вьетнама, которые успешно используют и опорные сигналы и ряд элементов новой методической системы при обучении самым разным учебным предметам. О самой идее кодирования знаний как опоры в их усвоении скажем следующее. Еще в 1968 г. в Венгрии были выпущены учебники физики, в которых каждый раздел завершался схемой, отражавшей содержание учебного материала. К необходимости применения таких схем педагоги Венгрии и нашей страны пришли независимо друг от друга, и в этом можно видеть одно из доказательств продуктивности возникшей идеи. С 1971 г. в некоторых учебниках для коллежей Франции в конце каждого раздела дается "вид доски", который должен воссоздать учитель при объяснении нового материала, используя поясняющие схемы, чертежи и записи. Небезынтересно отметить, что от такой формы рассказа, при которой все соответствующие ему записи выполняются на доске, мы отказались в ходе экспериментальных исследований еще в 1970 г., введя в учебный процесс опорные плакаты. Экономия времени при использовании опорных плакатов составляет всего несколько минут - 2-4, но кто же из учителей не знает цену этим минутам при изложении нового материала Немного о тестах
Закончили? Отлично. Хотели вы того или не хотели, но за эти долгие 3 минуты к вам, очевидно, не однажды пришла мысль о том, как много можно было детям объяснить, рассказать, повторить. Сколько раз вы возвращались к этой мысли, знаете только вы, но если она возникла, вывод по этому простому тесту сделайте только один: вам не свойственны равнодушие, черствость, безразличие и эгоизм, и теперь дело за малым - реализовать свои добрые задатки во всем, что вам еще предстоит сделать в жизни. Некоторые читатели могут заподозрить автора в непоследовательности: во всех своих предшествующих статьях и публичных выступлениях он яростно отвергал тесты. Да, но какие? В педагогике нет и не может быть места тестам, однозначно оценивающим природные задатки детей. Определить же с помощью теста присущие человеку особенности характера, уровень воспитанности и внутренней культуры можно, и притом без большого труда. Даже по внешним проявлениям в различных ситуациях, лишенных искусственности, мы судим о человеке, характеризуя его добрым или жадным, вежливым или грубым, искренним или скрытным, самостоятельным или инфантильным. Каждое действие человека в той или иной обстановке - это не что иное, как его типичные непроизвольные реакции на тестовые ситуации. Важно только, чтобы с такого рода тестов педагогика начиналась, но никак не завершалась ими. В этом суть. Где, кто и когда начнет восхождение к вершинам знаний, определить не только трудно, но и средствами современной педагогической науки просто невозможно. Одно только несомненно: разумно организованный учебный режим - питательная среда для дремлющих семян таланта и практически из каждого семени непременно появляется всход. После первого месяца работы с новым IV классом, начавшим обучение в экспериментальном режиме в 1987 г., два научных сотрудника, без предварительных консультаций, пришли к выводу, что почти половина ребят – 17 человек - имеют отклонения в развитии и вопрос об успешном изучении ими программы весьма проблематичен. А уже через 4 месяца стало ясно: в классе нет ни одного немыслящего ребенка. Вот такой перепад: 17 и - ни одного. Какими же нелепыми в этом свете представляются попытки ввести систему обучения, основанную на принципе "природобезобразности"! Суть его в том, что матушка-природа наделила всех разными способностями, и, следуя ее безобразиям, мы, интеллектуалы конца второго тысячелетия, получаем негласное право выбраковывать детей. До спартанских обычаев, когда хилых и болезненных сбрасывали в пропасть, дело еще не доходит, но создавать классы умственно неполноценных, уже рекомендуют со страниц центральных газет. Больше того, такие классы негласно, однако последовательно давно создаются во многих школах: детей сортируют при зачислении в первые классы, мотивируя это благим стремлением обеспечить единый подход и создать благоприятные условия для развития каждого. Сколько же фарисейства и неприкрытого цинизма в этих, с позволения сказать, пояснениях, ибо за каждым из них стоит только одно: желание спрятаться от больных проблем, обеспечить безбедную жизнь учителям, которые будут учить "избранных", обрекая массу "трудных" ребят на заранее уготованное им положение изгоев в школе и потом в обществе! В один из таких классов, где были собраны "неуправляемые" и в котором мы начали обучение по экспериментальной методике (об этом речь еще впереди), весной 1986 г. приехала группа ленинградских кинематографистов, чтобы сделать 5-минутный фильм. С 6 часов утра в школе работали осветители; операторы, режиссер, директор фильма. Когда ребята пришли на уроки, они увидели необычную картину: везде кабели, рампы, микрофоны, шторы, съемочная аппаратура... - Для чего это? - спросили ученики из IV класса, считавшегося лучшим в параллели. - Фильм снимать будем,- ответил режиссер. - Про кого? - Про четвертый "Б". - Про этих дурачков фильм? "Дурачков"!!! Эдак спокойно, без всяких сомнений, как само собой разумеющееся. Сколько же раз должны были они слышать от своих учителей в течение четырех лет, что IV "Б" - это класс дурачков, "Будешь плохо учиться - переведем в IV "Б". Откуда бы еще малышам знать, что в IV "Б" занимаются самые слабые дети? По фартучкам, ботиночкам и косичкам этого не определишь - все чистенькие, ухоженные, веселые. По внешнему виду невозможно даже угадать детей, обучающихся во вспомогательных школах,- проверено. Сколько таких вот классов "дурачков" будет создано по всей стране, если принять предложения, поступающие сегодня от педагогически беспомощных и жестоких "селекционеров"! А ведь оказалось, что эти "дурачки" за один (!) учебный год смогли освоить программу по математике, рассчитанную на два года обучения, что в V классе они работали по программе VI, а в VI - по программе VII и, как следствие, в VII классе получили 4 урока физвоспитания в неделю за счет сокращения уроков математики... И потому: поосторожнее с выводами, когда речь идет о детях И вообще и в частности... Урок физики в V классе. Ребятам предлагается задача олимпиадной сложности: "Каким образом измерить площадь сечения тонкой проволоки, имея в своем распоряжении тетрадный листок в клетку и карандаш?" Здесь нет ошибки: физику ребята начали изучать на один год раньше - в V классе. Замерли, думают, сопят. Прошла минута, и у Сережи Белова, одного из самых слабых среди слабых, вдруг непроизвольно, импульсивно - он и сам этого не заметил - дернулись кончики пальцев руки, которой он подпирал щеку. - Сережа, попробуй. Встрепенулся, робко глянул по сторонам - к нему ли? Ведь руки-то он не поднимал. Но заговорил. - Нужно намотать проволочку на карандаш, посчитать, сколько получилось витков, измерить их общую ширину бумажкой - каждая клеточка 5 миллиметров - и разделить эту ширину на количество витков. Узнаем диаметр проволочки. А потом диаметр разделим на два, найдем радиус, и по формуле пи эр в квадрате найдем площадь сечения. Четко, спокойно, без единой запинки. Как передать состояние класса? Удивление на лицах, одобрительные улыбки, всеобщее воодушевление. Сережка! Молчун-Сережка с вечно перепуганными глазами вдруг оказался догадливее всех! Это же надо... Надо! И прежде всего надо понять, что и фамилия, и имя, и класс – все реальное. Обо всем, что здесь написано, говорилось в присутствии ребят на родительских собраниях, и родители станут самыми внимательными читателями этой книги, ибо для них это рассказ не о чем-то и о ком-то, а об их собственных детях, теперь уже - семиклассниках. Но может быть, случай с Сережей - исключение, внезапное озарение, всплеск неведомой стихии? Не всплеск. После этого случая Сергей резко изменился и стал ежедневно приносить по 5-10 решенных самостоятельно задач. И пусть половину из них приходилось зачеркивать, но к концу года в его ведомости решенных задач по физике не осталось ни одной пустой клеточки: решил все до единой. Урок геометрии в VI классе. И снова олимпиадная задача: "Построить треугольник по периметру и двум углам". Любопытно, что эту же задачу в свое время давал нам, студентам четвертого курса матфака пединститута, преподаватель методики математики, и решал ее далеко не каждый. Возможно, некоторые читатели отложат в сторону книгу и попробуют тряхнуть стариной? Это было бы интересно. И снова пауза, и снова напряженная тишина, и снова неожиданная рука. Аннушка! Исполнительная, спокойная, а застенчивая - одно слово, и заливается краской смущения. Два года нужно было ждать, чтобы она вот так, без оглядки, первой подняла руку, когда во всем классе ни единого движения. - Предположим,- начала она,- что задача решена, по разные стороны основания на его продолжениях отложим боковые стороны. Соединим теперь концы периметра с вершиной треугольника. Получим такой чертеж: угол 1 в два раза больше угла 4, так как он внешний по отношению к левому треугольнику; угол 2 в два раза больше угла 3 по этой же теореме. Значит, мы можем построить большой треугольник по стороне и двум прилежащим к ней углам, а потом или через середины боковых сторон провести перпендикуляры, или отложить половинки данных углов от боковых сторон при вершине полученного большого треугольника. Сюда бы сейчас на урок весь наш бывший четвертый курс! Не блистал он, скажем прямо, математическими знаниями. Недобрая половина училась кое-как. Потом точно так же учила детей. И не она ли, эта самая недобрая половина, кричит сейчас о необходимости выбраковывать детей. Уж кого-кого, а Сережу и Аню эти крикуны выбраковали бы без раздумий. Аню Максимец, которая сейчас признана всеми как одна из лучших учениц класса. А еще через несколько дней всех удивил Дима Ласков, который построил трапецию по двум основаниям и двум диагоналям. Построил оригинально, смело, после чего стал выходить к доске без малого на каждом уроке. Все уже о задаче бывает сказано, а у него свой путь решения, ни на чей не похожий. Но может быть, работа в новых методических условиях дает развитие только отстающим и средним ученикам? Наоборот! Для сильных - самые благоприятные условия, и об этом мы еще будем говорить. А сейчас подтверждением тому - необычный урок. В те дни в Донецке проходила Всесоюзная олимпиада юных математиков. В школу только-только принесли тексты задач, а на уроке - более 40 директоров донецких школ. И... была ни была! - Задача. "В книге 30 рассказов. Каждый рассказ начинается с новой страницы. Первый рассказ занимает одну страницу, второй - две, третий – три и так далее. Последний рассказ занимает 30 страниц. Какое наибольшее количество рассказов может начинаться на нечетных страницах?" Минута. Другая. Ни малейшего движения. - Не получается - не беда. Тогда решим пример. Присутствующие директора подумали, что на этом все и закончится - задача оказалась не по зубам. Нет! Решение примера - это переключение сознания, из которого ни на секунду не выходит условие задачи. Закончен пример, и снова прочитывается условие задачи. Рука! Это Вова Бустеряков. Один из лучших учеников класса. - Пожалуйста. - Пусть в книге первым будет рассказ, занимающий две страницы. Тогда следующий тоже начнется на нечетной странице, на третьей, и мы будем сначала располагать все рассказы, содержащие четное количество страниц. Их 15, и все они будут начинаться на нечетных страницах. Шестнадцатый рассказ тоже начнется на нечетной странице, но теперь каждый новый рассказ будет начинаться то с нечетной, то с четной страницы. Они будут чередоваться, и половина из них будет начинаться на нечетных страницах, а всего таких рассказов будет 23. Оценим происшедшее. Олимпиада не школьная, не районная, не городская, не областная, не республиканская - всесоюзная! Эту задачу предложили учащимся восьмых классов, а решил ее шестиклассник. Решил в невероятно трудных условиях, когда класс был заполнен директорами городских школ. Возможно ли будет когда-нибудь еще повторить подобную ситуацию? Дано. Требуется. Доказательство. Объяснение нового материала. У разных учителей на разных уроках оно может протекать в самых непредвиденных для постороннего наблюдателя формах. Но едва ли можно найти хотя бы одно объяснение, во время которого учитель не сделал бы ни единой записи на доске. Иногда этих записей больше, иногда - меньше, но всегда рисунки и схемы, иллюстрирующие рассказ, выполняются с некоторыми допущениями, опускаются малосущественные детали и текстовые пояснения. Пропуск в записях компенсируется живой речью учителя, образностью сравнений, движением рук, демонстрацией соответствующих приборов. Сразу же после первого объяснения учитель, работающий по экспериментальной методике, раскрывает опорный плакат - увеличенную копию листа с опорными сигналами – и проводит по нему второй рассказ. Теперь все пропущенные ранее детали чертежей и пояснительные записи четко фиксируются в сознании ребят, создавая основу для самостоятельной работы дома над текстом учебника и соответствующими упражнениями. "Хорошо продуманная графическая схема позволяет расчленить сложный вопрос на ряд детальных пунктов, выразить их в условной форме, с тем чтобы сконцентрировать внимание слушателей на существе проблемы, дать синтетическое представление об изучаемой категории и охватить все выделенные моменты в их целостности. Такая схема позволяет наметить контур проблемы, построить ее скелет, что, несомненно, облегчает усвоение наиболее трудных вопросов..."6. Это общее мнение 30 авторов небольшой брошюры, методистов одного из самых сложных учебных предметов - философии, оценивших таким образом опорные сигналы по курсу истории, рассмотренные ранее. Отметим, что в ГДР еще в 1965 г. были изданы методические пособия по курсу историй, в которых каждая тема отражалась в форме зрительных образов, условных символов и письменных пояснений к ним. И вот теперь представим себе немыслимый вариант: одному из учащихся класса сразу после окончания урока отвезли домой школьную доску со всеми рисунками и чертежами, которые выполнял на уроке учитель. И пусть к следующему уроку все ребята будут готовиться только по учебнику, а у этого одного перед глазами будет находиться еще и доска. Тут уж, вероятно, ни у кого не возникнет сомнений, что продуктивность работы этого ученика окажется выше, чем у его товарищей: отдельные штрихи, цифры и записи откликнутся в памяти этого школьника и интонацией, и жестами, и мимикой учителя. Доска будет источать шутки, гнев, недоумение, озарения открытий - все страсти, бушевавшие на уроке! Новая система обучения создает условия, при которых каждый ученик уносит с собой домой школьную доску, т. е. листы с опорными сигналами. Возражать против этого учебного пособия - значит возражать против классной доски, против мелков, против всяких записей во время объяснения нового материала... Путь к профессиональному мастерству Качество восприятия во многом зависит от количества участвующих в ВОСПРИЯТИИ анализаторов. Это бесспорно. Именно поэтому, обращаясь к зрительным образам в форме строгих, потешных, стандартных и оригинальных опорных сигналов, учитель повышает интерес учащихся к излагаемому материалу и способствует более прочному его усвоению. Но это только та сторона дела, которая обращена к учащимся. А каково при этом самому учителю? Закончен первый рассказ, доска покрыта вязью сигналов, и учитель раскрывает опорный плакат. На плакате точно такие же чертежи, слова, образы, которые изображены на доске. А если не точно такие? А если не все? Проведем сопоставительный анализ. На обычном уроке при традиционном изложении нового материала учитель может что-то исказить, в чем-то ошибиться, чего-то не договорить, и ребята ничего этого не заметят: все сказанное учителем принимается на веру. Но вот на урок пришел жестокий, беспощадный и неподкупный контролер - опорный плакат. Для недобросовестного или слабоподготовленного учителя это катастрофа. Каждая ошибка, каждая недомолвка, каждое искажение - вот оно! Крупным планом! И учащиеся отлично знают об этом свойстве плаката. Для некоторых из них найти ошибку в рассказе учителя прямо-таки предел мечтаний! А учителю, скажем прямо, однажды попав в плотный переплет своих собственных ошибок, второй раз в него уже никак не захочется, и готовиться к урокам он начинает с высочайшей ответственностью. С жесткостью ребячьего контроля не сопоставим никакой административный контроль. Работать с использованием опорных плакатов может только профессионал с высоким уровнем специальной подготовки. Сегодня такую подготовку обеспечивают предметные семинары, проводимые в Донецкой лаборатории ее научными сотрудниками и на выездах в других городах учителями-методистами. Завтра эту работу обязаны будут взять на себя педагогические институты и университеты - диплом на право преподавания в школе может получать только специалист, отлично владеющий всеми разновидностями методического оружия и безупречно знающий свой учебный предмет. Это аксиоматично, но кто из сегодняшних выпускников педагогического вуза согласится без подготовки сдать экзамен по своему предмету за курс средней школы? Искусство второго рассказа - это особое искусство. Здесь не до длиннот и пространных повествований: в течение 3-5 минут необходимо выдать квинтэссенцию всего, о чем шел рассказ в течение 15-20 минут. Выдать емко, рельефно, не пропуская ни одной доказательной связи и не отвлекаясь на второстепенные детали. Появление в учебном процессе ребячьего контроля становится предпосылкой для возникновения новых межличностных отношений, основанных на равноправии, взаимоуважении и сотрудничестве. Требовательность к другим правомочна только на базе еще большей требовательности к себе. Кто виноват? "Нужно быть хорошим",- говорят сегодня каждому ребенку в семье и в школе, напоминают на страницах газет и журналов, назидают с экранов телевизоров. Но легко ли быть хорошим, если вокруг столько соблазнов? Легко ли быть хорошим, если нехорошие, нисколько не страдая, переходят в следующие классы вместе с хорошими? "Вот вырастешь..." - выкладываем мы самый страшный аргумент. Пустое. "Во-первых, до этого еще далеко, а во-вторых, я еще успею. Вот как возьмусь с нового учебного года!" - успокаивает себя наш оппонент. Откуда ему, двенадцатилетнему мудрецу, знать, что будущий учебный год начнется с такого же теплого сентября, когда друзья будут с упоением гонять мяч, когда на афишах кинотеатров появятся еще более броские названия новых фильмов, что Центральное телевидение начнет в семнадцатый раз показывать "17 мгновений весны" или в четырнадцатый раз "Адъютанта его превосходительства", что... "Нужно учить уроки",- менторским тоном повторяем мы изо дня в день. "Оно-то нужно,- думает про себя объект нашего воспитания,- да что толку-то: вчера учил-учил, а сегодня ни по одному предмету не вызвали. Да и потом разве все выучишь? Вон и по телевизору вчера говорили, что нужно пользоваться справочниками". Если ко всем этим вполне резонным терзаниям подростка присовокупить одну чрезвычайно важную и коварную сторону современной системы оценивания знаний - предвзятость, то станет еще более понятным, почему на чудо-взлеты давно уже потеряли надежды даже учителя. Логика совсем не сложная. Представим себе редкий случай: ученик, ранее перебивавшийся с двойки на тройку, вдруг отлично выучил урок. Один-единственный. На большее у него нет ни сил, ни запаса знаний. Поставит ли ему учитель пятерку? Попробуем разобраться в психологии учителя. Отличная оценка в классном журнале у плохого ученика - это опасное долгодействующее оружие в руках администрации и классного руководителя против учителя, поставившего такую пятерку. В самом деле: может ли быть уверенным учитель, что ученик будет и дальше так же старательно готовиться к урокам? Предшествующие месяцы и годы такой уверенности учителю не дают. Следовательно, в каждом последующем срыве ученика будут обвинять учителя: "Вы же сами поставили ему отличную оценку! Значит, он может учиться отлично!" Все это - что делать! - заставляет срабатывать рефлекс самозащиты. Не следует только думать, что учитель поступает против своих убеждений. Ни в коем случае. Он просто задает ученику несколько дополнительных вопросов из ранее изученного материала и, ни в малой мере не нарушая инструктивных норм, ставит этому ученику четверку или даже тройку. А вожделенная пятерка остается для ученика светом далекой звезды. Оценить по достоинству! Однажды из Новосибирска в Донецк с единственной целью получить несколько педагогических советов приехал отец ученика VII класса. Причин для дальнего вояжа было более чем достаточно. Вот одна из историй, случившаяся с его сыном Сережей. По нескольким предметам мальчик безнадежно отставал, но зато очень любил биологию. Много читал специальной литературы, заботливо ухаживал дома за зверюшками. Но выше четверки учитель ему почти никогда не ставил. Трудно сказать почему, но скорее всего из-за той же боязни, что среди множества двоек по другим предметам его пятерка будет выглядеть слишком вызывающе. Так продолжалось до тех пор, пока учитель не предложил Сергею сделать доклад о жизни и поведении аквариумных рыб. Все силы отдал Сережа этому докладу и читал его так, что класс замер. Прозвенел звонок, и учитель, чтобы не задерживать ребят, ограничился коротким, без каких-либо комментариев: "Четыре". В третьей четверти в табеле Сергея красовалась еще одна двойка: он наотрез отказался учить биологию. В свете этого случая совсем не трудно представить себе положение любого ученика в классе, когда в конце урока всем вручаются листы с опорными сигналами и каждый знает, что с письменного воспроизведения этих сигналов начнется очередной урок. Это становится непреложной учебной традицией, даже более того - ритуалом, о нарушении которого не может быть и речи. За каждую письменную работу по воспроизведению опорных сигналов ежедневно выставляется оценка, и эта оценка не зависит от власти учителя. За безукоризненно выполненную работу без каких-либо дополнительных требований учитель обязан выставить в ведомость только пятерку. На этом узком участке отношений главной фигурой становится ученик. Это значит, что у каждого школьника появляется неслыханная доселе возможность в любой день и на любом уроке начать жизнь сначала! Вспомним еще раз об истории с Сергеем, и нам нетрудно будет понять, что в новых методических условиях такие случаи исключаются полностью. Отметим этот в высшей степени важный фактор и продолжим наш анализ. * ОПОРНЫЕ СИГНАЛЫ ВО ВТОРОМ ПРИБЛИЖЕНИИ * Удивление - начало познания Обратимся к рассказу Я. И. Перельмана о феноменальном мальчике, запоминавшем 100 произвольно выбранных слов после одного неторопливого прочтения. Все до единого! А сверх того - порядковый номер каждого слова в прочитанном списке. От первого до последнего! На деле же, как популярно объяснил Яков Исидорович, никакого феномена не было. А был обычный эстрадный трюк: каждое новое слово мальчик соотносил с ранее подготовленными и заученными до автоматизма словами. Все остальное решали образы и ассоциативные связи. Так, в заученном списке слов под No 38 стояло слово усы, а в предложенном для запоминания списке под этим же номером стояло слово машина. Немного воображения, и усы застряли в машине. Малоестественно? Комично? Тем лучше. Стоит только теперь назвать No 38, как заученное слово усы немедленно вызовет по ассоциации слово машина. Надежность этих связей столь велика, что те, кто в далеком детстве читал рассказ Я. И. Перельмана, вспоминают не только эту взаимосвязь, но и потешный рисунок художника, изобразившего перекошенную физиономию ротозея, у которого один из усов оказался зажатым между валиками какой-то диковинной машины. Мысль, образ, слово могут приходить к нам в самых неожиданных комбинациях. При этом в разных ситуациях одни из них будут превалировать над другими или, наоборот, играть вспомогательные роли, но, будучи взаимосвязанными, обособиться они уже не смогут никогда. Это естественное свойство нашей памяти лежит у истоков и научного, и литературного, и всякого иного восприятия мира. Страстью и негою сердце трепещет, Льются томительно... У кого из читателей не ассоциировались сейчас эти строки с дивными звуками арии певца за сценой из оперы А. С. Аренского "Рафаэль"? И разве найдется хотя бы один человек, который стал бы возражать против таких ассоциаций? 1480 год... Никаких ассоциаций? Тем хуже. В ноябре 1480 г. войско хана Ахмеда не приняло бой на реке Угре с войсками русичей и ушло назад, в Орду. В 1480 г. Русь окончательно стала независимой. Карезуподи. Прочитайте еще раз. Закройте страницу. Повторите. Абракадабра букв запоминается без труда. Отметим, что гласные и согласные предложенного, с позволения сказать, слова чередуются. Запомнить такую комбинацию букв совсем не трудно. Усложним немного нашу задачу и расставим те же буквы в несколько более неблагозвучной комбинации, где после двух согласных идут две гласные. Дреопзаику. Вполне читабельно, и если вы произведете с этим "словом" те же манипуляции, что и в первый раз, то снова убедитесь в том, что оно надежно зафиксировалось в вашей памяти. Задача упростилась еще и тем, что вторая половина его - обычное литературное слово. И вот теперь только откроем секрет. В 50-е годы с эстрадными демонстрациями "феноменальной" памяти выступали в разных городах артисты Мессинг и Куни. В числе прочих демонстраций у каждого из них была и такая. На рейке перед залом развешивали в один ряд 10 разноцветных кругов. Едва взглянув на этот ряд, артист, отвернувшись, называл круги справа налево, слева направо, в любом порядке. У зрителей из зала это не получалось. В чем же дело? Ответ прост: в цветовой азбуке! Каждый цвет легко обозначить какой-нибудь буквой, и нет более надобности запоминать цвета, достаточно только прочитать образовавшиеся "слова" дрепокузиа, покрезадиу и т. д. Ничем не отличался от первого и второй фокус. Только вместо цветных кругов развешивались портреты писателей. Это была портретная азбука. Каждый учитель может теперь подготовить к выступлению на школьном концерте 2-3 учеников и демонстрировать, желательно с последующей дешифровкой, "феноменальную" память. В донецкой средней школе No 6 такие показы проводились более 30 лет назад. Экспериментально доказано, что даже очень цепкий ум не в состоянии после беглого просмотра удержать в памяти наименования и расположение 10 разнородных объектов. Но ведь в обычных условиях мы не можем поднять ни 300, ни 200 кг. Если мы, конечно, не претендуем на участие в состязаниях по тяжелой атлетике. Но кого удивит сообщение о том, что рабочий с помощью полиспаста или рычага перемещает двигатели мощных автомобилей весом до 500 кг? Эка невидаль - домкратом грузовик поднять! Вот тут-то и начинаются все наши педагогические беды. Вороты, блоки, прессы и тали пришли в нашу жизнь и стали привычными помощниками в трудоемких процессах. Мы даже и думать позабыли, как совсем еще недавно огромные котлованы, многокилометровые траншеи и каналы рыли одними лопатами, ломами и кирками. В вопросах же обеспечения школьников надежными приемами обработки и запоминания больших доз информации мы пока чувствуем себя так же беспомощно, как зрители в зале, наблюдающие за фокусами "феноменов". Однако пройдет совсем немного времени и естественными, надежными и безотказными помощниками восприятия, запоминания и творчества станут опорные сигналы. Прочитайте, пожалуйста, текст. Телескопы: больше света! Слово телескоп состоит из двух частей и означает "далеко смотрю". Действительно, перед телескопом не ставится задача увеличить размеры изображения звезд, чтобы можно было различить детали их строения. Это просто невозможно. Даже в самом сильном телескопе звезда всегда смотрится и остается светящейся точкой. Но что же тогда дает телескоп при наблюдении за далекими объектами космоса и для чего ученые-астрономы стремятся получить для своих наблюдений телескопы-гиганты с диаметрами объективов в 3, 4, 5 и даже 6 м? И так ли уж велика разница между 5-метровым телескопом в обсерватории Маунт-Вильсон и 6-метровым чемпионом-гигантом, сконструированным в нашей стране? Ведь изготовление его было делом чудовищной сложности. Достаточно сказать, что расплавленная масса стекла, из которой был отлит рефлектор, остывала два года. Что уж там говорить обо всех прочих его деталях?! Где же компенсация таким затратам труда? Вот она. Возможность увидеть слабый источник света определяется площадью зрачка нашего глаза. Чем больше эта площадь, тем больше световой энергии воспримут нервные окончания глазного дна, тем вероятнее они зафиксируют этот источник света. Не случайно поэтому в ночное время и вообще в темноте зрачки наших глаз расширяются. Телескоп может зафиксировать во столько раз более слабые световые объекты, во сколько раз площадь его объектива больше площади зрачка нашего глаза. Или иначе: с помощью телескопа мы можем видеть во столько раз более удаленные от нас астрономические объекты, во сколько раз площадь объектива снова-таки больше площади зрачка. Теперь становится понятным, что с помощью 6-метрового телескопа можно видеть объекты, почти в полтора раза удаленные дальше во Вселенной, чем это же можно сделать с помощью 5-метрового телескопа. Отношение площадей объективов этих телескопов равно 36 : 25. Сколько же при этом новых космических объектов станут доступными для изучения, для науки! Во имя этого стоило потрудиться. Вполне естественно, что при наблюдениях за объектами нашей Солнечной системы телескопы с большими диаметрами объективов дают возможность изучать относительно небольшие детали поверхностей планет, Луны, астероидов, комет и других космических тел. Этому способствует увеличение угла зрения в 500-600 раз. Но это всего только частное назначение телескопов. Следует четко представить себе, что прямые наблюдения за космическими объектами с помощью телескопов, как это было во времена Галилея и Кеплера, сейчас почти не ведутся. Глаз человека в фокусе современного телескопа - большая редкость. Вместо него гораздо чаще ставят фотопластинки. Они и надежнее, и объективнее, и беспристрастнее. Телескоп, в фокусе которого находится фотопластинка, называется астрограф ("графо" - писать). Преимущество фотозаписи еще и в другом: фотопластинку можно хранить сколь угодно долго. Более того, производя снимки одного и того же участка неба, спустя годы и даже столетия можно отмечать процессы развития, движения объектов, а также появление новых светил. И вот с этой-то целью и создаются так называемые стеклянные библиотеки. В них хранится все, что может представить интерес для ученых хотя бы даже и через несколько сотен лет. Глаз человека - уникальный, высокочувствительный прибор. Чувствительность же фотоэлементов в тысячи раз выше. Образно говоря, она столь велика, что фотоэлемент при отсутствии различного рода помех способен зафиксировать пламя спички на расстоянии 100 км. И все же технике еще не удалось пока превзойти достижения живой природы: чувствительность нервных окончании, расположенных на голове гремучей змеи, к перепаду температур в десятки раз выше, чем чувствительность фотоэлементов. Но это - между прочим. Главное в другом: поместив в фокусе телескопа фотоэлемент, мы можем регистрировать источники тепла и света, находящиеся от нас на колоссальных расстояниях. При работе с астрографами и фотоэлементами, расположенными в фокусе телескопа, ученых подстерегает еще одна сложность: сфокусированные лучи должны приходить на протяжении долгих часов в одну и ту же точку. В противном случае изображение окажется размытым или вообще на негативе вместо точечного объекта образуется замысловатая кривая. Но как же быть, если в результате суточного вращения Земли весь небосвод непрерывно перемещается с угловой скоростью, вдвое меньшей угловой скорости часовой стрелки? Можно, конечно, "помогать" телескопу, непрерывно поворачивая его вслед за убегающей звездой. Но это столь же нелепо, сколь и невозможно. И вот тогда на помощь астроному приходит часовой механизм. Едва только светило окажется в поле зрения объектива, как тут же включается этот самый часовой механизм и многотонная махина телескопа начинает поворачиваться "сама по себе" точно с той же скоростью, с какой поворачивается небесная сфера. Это освобождает ученых от необходимости вести прямое слежение за объектом и - что особенно важно - дает возможность концентрировать в одной и той же точке всю ту световую энергию, которая приходит на площадь объектива телескопа за многие часы его работы. А это еще во много раз увеличивает глубину изучаемого космического пространства. И все же действие телескопов весьма и весьма ограниченно. Тому много причин. Не случайно поэтому ученые все больше и больше начинают использовать в своей работе совершенно новые приборы - радиотелескопы. Общеизвестно, что вместе с тепловым и световым излучением раскаленные космические тела извергают на различных диапазонах мощные потоки радиоволн. Эти радиоволны несут столько необычной информации, сколько обычные телескопы ни зафиксировать, ни обработать просто не в состоянии. Родившаяся совсем недавно, радиоастрономия развивается необычайно бурно. Предвидеть ее еще не раскрытые возможности - дело многотрудное. Сколько времени и сил затратили астрономы прошлых столетий, чтобы определить расстояния до планет? Радиоастрономические приборы дают ответы на эти вопросы в считанные секунды. Всего 2,5 секунды требуется радиолучу, чтобы "сбегать" на Луну и вернуться назад. При скорости в 300 000 км/с он пробегает за это время 750 000 км. Это в два конца. Расстояние же до Луны 384 000 км. С помощью радиолокационных приборов уже измерены расстояния до Луны, до Венеры, до Марса... Этот текст составляет третью часть учебного материала, излагаемого ученикам на одном уроке. Иными словами, это втрое меньше того, что должен узнать, понять и выучить ученик X класса на одном уроке. Если вы теперь, закрыв книгу, попытаетесь восстановить в памяти весь рассказ о телескопах, то вам будет, и мы вам искренне в этом сочувствуем, весьма и весьма нелегко. Вроде бы все понятно, все интересно, да вот только - многовато. Нужно время. Но! Ученику X класса нужно выучить еще 2 раза по столько! И это лишь к одному уроку, а их всего 5 или 6. Как помочь ему? Как сделать его труд более продуктивным? Для ответа на эти вопросы нам и пришлось обратиться к потешкам, демонстрировавшимся на эстраде 30 лет назад. А теперь снова о сигналах. Далеким от методики применения опорных сигналов в учебном процессе педагогам при поверхностной оценке существа дела иногда казалось, что введение символов, знаков и схем ведет к выхолащиванию учебного материала, к некоторой его фрагментарности, и успехи учащихся они объясняли упрощением процесса обучения за счет сокращения объема и ущемления научности содержания знаний. Познакомившись с полным текстом объяснения нового материала по истории (сражение на р. Рьтмник) и по астрономии (телескопы), профессионалы-педагоги смогли убедиться: никакого упрощения, никакого ущемления научности не происходит. Наоборот, материал излагается значительно более полно, далеко выходит за рамки действующих учебников, а уровень его анализа значительно выше того, что может себе сегодня позволить средняя общеобразовательная школа. Тогда противники новой методики ударились в другую крайность, требуя защитить школьников от перегрузки, от непосильной траты времени и сил на подготовку к урокам. Полноте! И на этих позициях у новой системы обучения стоят надежные психолого-педагогические редуты. Оценим их. Просмотрите, пожалуйста, бегло текст о телескопах и попробуйте восстановить в памяти весь рассказ, глядя на следующие 8 пунктов. Угол зрения. Глубина космоса. Астрографы. Стеклянные библиотеки. Фотоэлементы. Часовой механизм. Радиотелескопы. Радиолокация. Огромную роль, и это все хорошо понимают, играет в учебном процессе рассказ учителя. Поэтому для учащихся такой конспективный набросок только что прозвучавшего рассказа - путеводная нить. Читатель лишен возможности присутствовать на уроке во время объяснения, но и для него, полагаем, приведенные выше 8 пунктов стали добрыми помощниками при быстром повторении значительного по объему текста. В школе же, напомним, новый материал объясняется дважды и после этого в тот же день ученику настоятельно рекомендуется провести первую подготовку к следующему уроку. В эту подготовку обязательно входит чтение учебника и письменное воспроизведение по памяти приведенных выше 8 пунктов. Вопрос к читателю: сколько нужно времени, чтобы запомнить и безошибочно записать на чистом листе все эти пункты? Практика показывает: от 1 до 2 минут. А теперь давайте измерим время, необходимое для запоминания двух полукосмических слов: УГАС ФоЧаРР. Пусть пока читателя не беспокоит, что такое ФоЧаРР и почему он вдруг УГАС. Сколько времени нужно, чтобы запомнить эти два слова? Смешно сказать - не более 3 секунд. Но ведь У - это угол зрения, Г - глубина космоса... Да, да - это первые буквы 8 строчек, на запоминание которых требуется уже не 75 секунд, а только 3 секунды. В 25 раз меньше! Как видите, мы снова возвратились к пресловутому карезуподи, но уже не с развлекательными, а с обучающими целями. Маленькие буквы она в слове ФоЧаРР вставлены для благозвучия. Искать по ним несуществующие строки ученикам не приходится: срабатывает надежный механизм зрительной памяти. Именно с расчетом на него появляется возможность закончить слово двумя буквами Р. Пожалуйста, поиграйте с детьми. Вырежьте из бумаги 10 небольших кружков, раскрасьте их цветными карандашами, а на тыльной стороне каждого кружка поставьте какие-нибудь буквы. Половина из них должна быть гласными, половина-согласными. На первом этапе научите детей быстро читать "неуютные" слова, для чего раскладывайте кружочки строчкой буквами вверх. Убедитесь: на запоминание каждого слова нужно от 2 до 3 секунд и только в редких случаях, когда образуется сочетание из 5 идущих подряд гласных или из 5 идущих подряд согласных,- до 6 секунд. Но вероятность таких вариантов - не более одного промилле. На втором этапе кружочки нужно раскладывать цветом вверх. Привыкание к цветовой азбуке продолжается не более двух дней, а уже на третий день скорость прочтения цветных рядов будет такая же, как и печатных слов,- в пределах 2 секунд. Теперь уже можно проводить веселые демонстрации перед одноклассниками, родственниками, соседями, расширяя информацию. Ведь и сегодня еще там и сям на сцены выходят и удивляют публику "феномены" памяти. Игру на запоминание объектов можно проводить и иначе. Вместо цветных кружков воспользоваться набором геометрических фигур самой разнообразной конфигурации. Вот таких, например: |
