«Традиции Чехова – новеллиста в ранней прозе Э. Хемингуэя». Основная часть
|
|
 Скачать 127.95 Kb.
|
|
«Традиции Чехова – новеллиста в ранней прозе Э.Хемингуэя». Основная часть. А.П.Чехов (1860-1904г.г.), творивший на рубеже веков, сумел отразить в своих произведениях мироощущение человека нового времени. Его герои шагнули в век 20. Интерес к творчеству А.П.Чехова возрастает с каждым годом у нас в стране и за рубежом. Одна из причин – плодотворность тех открытий, которые были сделаны в прозе и драматургии. В историю мировой литературы он вошел как реформатор повествовательного и драматического искусства, как писатель, который сумел найти новые формы художественного мышления и обновить реалистическое искусство. Обновление это осуществлялось путем максимальной лаконизации стиля при одновременном увеличении смысловой содержательности произведения. Целая человеческая жизнь нередко становилась предметом художественного исследования в небольшом рассказе. Своей творческой практикой Чехов доказал, что жанр новеллы успешно может соперничать с романом. Писатель создал новеллу импрессионистическую, насыщенную подтекстом, но в то же время не лишенную описательности. Объективизация повествовательного стиля у Чехова отнюдь не означала авторского самоустранения, а была эстетическим выражением художественного полифонизма, стремлением автора к максимальной жизненной правде. Особенностью творческого метода А.П. Чехова является его интерес к психологическим драмам, которые происходят в душе человека и на первый взгляд кажутся незаметными. Духовная трагедия личности, не сумевшей реализовать себя, утратившей способность к духовному самовыражению, оказалась близкой и понятной американским новеллистам 20 века. Писатели унаследовали от Чехова пристальный интерес к тем глубинным процессам в душевном мире человека, которые происходят в повседневной, будничной жизни. Тема одиночества и обособленности людей также оказалась очень близкой для них. Традиции А.П. Чехова обнаруживаются и в творчестве такого самобытного мастера американской прозы, как Эрнест Хемингуэй (1899-1961г.г.). Исследователь его творчества И.А.Кашкин утверждал, что Хемингуэй учился «четкости детали чеховской прозы…недосказанности чеховской драмы», причем писатель преломил все эти качества в своем творчестве так, что «заставил воспринимать все это как свое, хемингуэевское». Какие традиции А.П.Чехова продолжал Хемингуэй в своем творчестве? Можно ли говорить о неком родстве между писателями? А.П.Чехов в своих произведениях добивался гармонии этического и эстетического эффектов. Все, что писатель, как мыслитель и этик, знает о жизни, он погружает в глубину текста, показывая лишь то, что видит художник. В рассказах моральная часть повествования по своему объему все убывает – до тех пор, пока тезисное оформление этической правды совсем не исчезнет, растворившись в художественном тексте. Поэтому второй план его рассказов – это план смыслов. В произведении «В овраге» забитые женщины Липа и ее мать чувствуют, как «ни велико зло, все же ночь тиха и прекрасна, и все же в Божьем мире есть и будет такая же тихая и прекрасная правда». В рассказе «Студент» герою приходит явление смысла поверх видимой бессмысленности, осознание связи всего вопреки видимой разобщенности. Искусство лирического и психологического подтекста заметно в ранних произведениях Э. Хемингуэя. Многие новеллы построены на взаимодействии сказанного и подразумеваемого; эти элементы повествования тесно соединены, и невидимое «подводное течение» сюжета сообщает смысл видимому.Читатель обнаруживает многозначность в самом простом эпизоде. Покажем это на примере рассказа «Кошка под дождем» ( из цикла «В наше время»). Молодая американская пара пережидает в маленьком отеле досадную непогоду. И кошка, спрятавшаяся от дождя в саду под столом, попадается на глаза скучающей женщине совершенно случайно. Волна сочувствия сиротливому животному смешивается с целой гаммой чувств, вызванных томительным непогожим днем и жаждой перемен не только в погоде, но и в жизни. В кульминации рассказа монолог героини звучит как крик души: «Хочу крепко стянуть волосы…чтобы был большой узел на затылке. Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала…хочу есть за своим столом…хочу , чтоб горели свечи…хочу, чтоб была весна…Если уж нельзя длинные волосы и чтоб было весело, так хоть кошку-то можно?» Муж не слушает жену, советует почитать книжку. Название произведения двупланово: героиня чувствует себя кошкой, одинокой, никому не нужной в этом неуютном мире. Автор использует чеховские приемы: повторяющуюся деталь (кошка), отсутствие портрета персонажей, диалог, подчеркивающий отчужденность супругов. Герои не слышат друг друга, и их пустячный разговор «ни о чем» должен передать, по замыслу писателя, атмосферу душевной опустошенности и назревающего кризиса в отношениях. А.П.Чехов был для Э. Хемингуэя непревзойденным мастером художественной детали. Краткость чеховских рассказов – это краткость величайшей драматической концентрации. Явление, как внешняя форма проявления сущности, в чеховском изображении выступает в качестве художественной детали. Так, в рассказе «Палата №6» Рагин, умирая, в последнее мгновение видит стадо грациозных оленей, о которых он вчера читал. Этой деталью сквозь мрачный мир больничной палаты вдруг проступает светящимся пунктиром какой-то другой образ мира прекрасного. Художественная деталь займет важное место в арсенале изобразительных средств и у Э.Хемингуэя. Повесть «Старик и море» заканчивается фразой: «Старику снились львы». Почему львы снились рыбаку Сантьяго? На этот вопрос автор не дает ответа, а предоставляет возможность читателю самому поразмышлять о внутренней стойкости героя. Лаконизм стиля Э.Хемингуэя сформировался тоже под непосредственным влиянием А.П.Чехова, его знаменитая теория «айсберга» развивает основной эстетический принцип Чехова – «ничего лишнего». И.Бунин в очерке «Чехов» приводит слова писателя: «По-моему, написав рассказ, следует вычеркивать его начало и конец. Тут мы, беллетристы, больше всего врем… И короче, как можно короче надо писать». Хемингуэй считает: «Если писатель хорошо знает то, о чем пишет, он может опустить многое из того, что знает, и, если он пишет правдиво, читатель почувствует опущенное так же сильно, как если бы писатель сказал об этом. Величавость движения айсберга в том, что он на одну восьмую возвышается над поверхностью воды». В раннем творчестве Э.Хемингуэй вслед за Чеховым идет по пути ослабления сюжетно-фабульной системы, увеличения внутренней, смысловой емкости произведения, усиления роли философско-психологического подтекста. Как известно, А.П.Чехов входил в литературу как мастер короткого рассказа. Свои произведения он печатал в юмористических журналах, в том числе в «Осколках». 1888 год стал переломным в творчестве писателя, так как его перестала удовлетворять старая манера повествования от 1 лица, которая была характерна для многих беллетристов того времени. Он стремится отыскать новые формы, одной из которых стала система объективного повествования. В его творчестве начала развиваться малая форма другого типа – бесфабульный рассказ-сценка. Именно здесь лежали истоки чеховского сюжетного новаторства. Каковы признаки нового стиля? Покажем их на примере рассказа «Тоска», сопоставляя с новеллой Э.Хемингуэя «Там, где чисто, светло» из книги рассказов «Победитель не получает ничего». И в одном, и в другом произведении отсутствует подробное авторское вступление и разъяснение, отсутствует и предыстория героев. Главные герои – одинокие старики. В основе сюжета лежит бытовая ситуация, случай из жизни. Повествование от 3 лица в значительной мере способствует в них обобщению. Бессобытийность – еще один признак новаторства Чехова, что мы находим в ранних рассказах Хемингуэя. Действие происходит в сумерки, ночью. Лаконичный пейзаж ночного города, освещенного фонарями, подчеркивает, с одной стороны, одиночество героев, с другой – погруженность их в свои раздумья. Остановимся подробнее на рассказе Чехова «Тоска». Главный герой, извозчик Иона Потапов, недавно потерявший сына, не находит ни одного человека, с которым он поделился бы своим горем. Никто из седоков не хочет выслушать его: герой для них – никто. Не случайно автор сравнивает заснеженного Иону с привидением. «Он слышит обращенную к нему ругань, видит людей, и чувство одиночества начинает мало-помалу отлегать от груди». Если глухой старик из рассказа Хемингуэя утоляет одиночество в коньяке, то Иона – в общении с людьми. «Глаза Ионы тревожно и мученически бегают по толпам: не найдется ли из этих тысяч хоть один, который выслушал бы его? Но толпы бегут, не замечая ни его, ни тоски…Лопни грудь Ионы и вылейся из нее тоска, так она бы, кажется, весь свет залила, но тем не менее ее не видно». Неожиданна концовка произведения: герой увлекается и рассказывает о своем горе лошаденке. Чехов верен себе: он старался всегда избегать «сентиментализации материала». В новелле «Там, где чисто, светло» глубокий старик, уже покушавшийся на самоубийство, до поздней ночи сидит и пьет в кафе, там, где «светло и чисто», всячески стараясь оттянуть тот момент, когда ему придется остаться в одиночестве. Официант помоложе хочет поскорее уйти домой, не понимает старика. Официант постарше, напротив, один из тех, кто не спешит в постель, кому ночью нужен свет. «Каждую ночь мне не хочется закрывать кафе потому, что кому-нибудь оно очень нужно». Название рассказа указывает на место действия, повторяется несколько раз и мыслится как убежище от одиночества. Молодой официант упрекает старика: «- Может купить себе бутылку и выпить дома. - Это совсем иное дело. -Да, верно, - согласился женатый». Весь мир в новелле суживается до размеров чистого и ярко освещенного помещения, за стенами которого царит «космический» мрак, ничто. И даже в освещенном кружке человек находит только призрачное убежище от одиночества, отчаяния. Это настроение абсолютизируется в пассаже: «Ничто – и оно ему так знакомо. Все – ничто, да и сам человек – ничто. Вот в чем дело. И ничего, кроме света, не надо. Да еще чистоты и порядка». В рассказе нет никакого просвета и даже позиция официанта помоложе, у которого «и молодость, и доверие, и работа есть», представляется временной, преходящей. Огромную роль играет движение времени в произведении: один официант торопится домой, другой думает о тех, кому понадобится кафе, для обоих время движется медленно, но по разным причинам. Течение времени становится ощутимым благодаря перебивкам диалога. Досужая болтовня официантов прерывается пассажем после первого диалога. Вся содержательная информация, полученная читателем из вступления, включена в последующие диалоги героев. Таким образом, бессобытийность и ощущение медленного времени дают определенную ритмическую окраску, настроение и тональность обоим произведениям. Предметом рассказов А.П. Чехова и Э. Хемингуэя становится не-событие, происшествие, которое в дочеховской словесности не могло восприниматься в качестве значимого события. Показательны как бы случайные, ничего не обещающие завязки и открытые финалы многих рассказов. В произведении «Дама с собачкой» обыденный и будто пошловатый «курортный роман» Гурова и Анны Сергеевны превращается в любовь, поднимающую героев над миром заурядного, повседневного. Но сюжет, раскрывающий спасительную, преображающую силу любви, был бы традиционным. А у Чехова – «казалось, что еще немного – и решение будет найдено, и тогда начнется новая, прекрасная жизнь, и обоим было ясно, что до конца еще далеко – далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается». Такие же открытые финалы использовал и Э.Хемингуэй. В основе рассказа «Там, где чисто, светло» лежит разговор официантов кафе о ночном посетителе, который пьет коньяк и никак не уйдет домой. Официант постарше чувствует свое родство со стариком, который допоздна засиживается в кафе, видит в нем себя, будущего. Придя домой, он, может быть, заснет. «А может, это просто бессонница. Со многими бывает». И читатель понимает за этими финальными фразами весь трагизм жизни одинокого человека. Внешне обыденный факт, незначительный разговор становится предметом изображения в рассказах «Белые слоны», «Канарейку в подарок», «Кошка под дождем», «Посвящается Швейцарии». Обоим писателям сюжетная незавершенность была не важна. Нужно обозначить эмоциональную силу той или иной ситуации. В.Б.Катаев, известный чеховед, определил жанровую разновидность чеховских произведений 1880-х годов как «рассказ открытия», в которых какая-то мелочь, пустяк, случайность резко вдруг изменяют сложившийся порядок вещей в жизни людей. В «Ионыче» таким пустяком стало мягкое кресло в доме Туркиных, в котором так приятно, удобно было сидеть молодому доктору и неожиданно для себя согласиться с мнением всего общества города С., что Туркины – самая талантливая и образованная семья. С этого эпизода начинается процесс деградации личности и превращения Старцева в Ионыча. В «Даме с собачкой» случайная встреча с Анной Сергеевной на курорте изменила всю жизнь Гурова. В «Невесте» картина с нагой дамой и лиловой вазой с отбитой ручкой в доме жениха позволила Наде Шуминой увидеть пошлость жизни ее избранника и порвать с ним. В новелле «Кошка под дождем» такая же мелочь ( кошка под дождем) изменяет жизнь героини. Кольцевая композиция ( в финале рассказа служанка приносит в номер кошку) подчеркивает это. Максимальная честность, максимальная объективность и «холодность» ( холодность манеры, а не внутреннего отношения к рассказываемому) - вот некоторые общие принципы писательского метода у А.П.Чехова и Э.Хемингуэя. В 1890 г.Чехов сформулировал свое эстетическое кредо – принцип объективности. Об устранении «личного элемента» он много писал в этот период. «Когда изображаете горемык и бесталанных и хотите разжалобить читателя, то старайтесь быть холоднее,-советовал он Л.А.Авиловой, - это дает чужому горю как бы фон, на котором оно вырисуется рельефнее». «Над рассказами можно и плакать, и стенать, можно страдать заодно со своими героями, но нужно сделать так, чтобы читатель не заметил . Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление». В произведении «Скрипка Ротшильда» Яков Бронза, видя, что его жена не сегодня – завтра умрет, снимает с нее мерки, чтобы сделать гроб. Когда работа была кончена, записывает в свою книжку: «Марфе Ивановой – 2р.40 к.» Эту сцену писатель изображает будто бы совершенно равнодушно, никак не выражая своего отношения к Бронзе и к тому, что он с живой еще жены снимает мерки и со скукой смотрит на нее. Но так ли это? Автор как бы мимоходом замечает, что Яков «со скукой» смотрит на жену, - не с грустью, не с жалостью, не с состраданием. Художник слова всегда опирался на своего читателя, который способен увидеть и понять пафос самого автора Хемингуэй тоже воздерживается от авторского комментария. В рассказе «Канарейка в подарок» (из цикла «Мужчины без женщин») в поезде, идущем в Париж, пожилая американка рассказывает попутчикам, супругам-американцам, как она предотвратила брак своей дочери со швейцарцем только потому, что, по ее мнению, из американцев получаются лучшие мужья. Чтобы утешить дочь, которая ко всему стала равнодушна, она везет ей в подарок канарейку. Это произведение о трагедии близких людей, которые перестали понимать друг друга. Мать разрушила жизнь дочери. Автор нигде не дает оценки жестокому поступку своей героини. Неожиданна концовка новеллы: супруги ехали в Париж, чтобы начать процесс о разводе. Внимательный читатель в этой финальной строке почувствует всю грусть писателя о несостоявшейся любви. Для ранних произведений и А.П.Чехова, и Э.Хемингуэя характерен так называемый «минус-прием». Исторически и социально обусловленное понятие простоты сделало возможным создание таких моделей действительности в искусстве, элементы которых реализовались как «минус-прием». Если при сложной ( «украшенной») структуре текста смыслопостроение осуществляется за счет максимальной насыщенности текстовых средств, то при простой структуре смысл строится за ее пределами. Этот прием выступает действенным средством пробуждения рефлексии читателя. Рассмотрим рассказы Чехова «Толстый и тонкий» и Хемингуэя «Белые слоны». В новелле «Толстый и тонкий» художественные средства экономны, язык краток и точен. В экспозиции в одном предложении представлено место действия (железнодорожный вокзал) и главные герои: толстый и тонкий без имен и подробных характеристик. Портрет сильно сокращен и сведен к нескольким запоминающимся чертам: у толстого «губы лоснились, как спелые вишни», жена тонкого с «длинным подбородком», сын- « с прищуренным глазом». Для выражения своей концепции писатель использует минимальный набор художественных приемов: детали – символы ( вынесены в название), повторы ( «сам съежился…картонки и чемоданы съежились», фраза «оба были приятно ошеломлены» в начале и конце рассказа). Новелла как будто ни о чем превращается в типическую картину потери человеческого под грузом обстоятельств и по причине собственного ничтожества и раболепства. Произведение «Белые слоны» ( из цикла «Победитель не получает ничего») имеет внешне тоже простую структуру, писатель сознательно не употребляет определенные конструктивные элементы, тяготеет к «нагой» фразе. Лексико-семантический пропуск («Только это и одно и мешает нам. Только из-за этого мы и несчастны»), ключевая фраза («холмы-белые слоны») активно побуждают читателя размышлять. В основу рассказа положен незначительный разговор двух влюбленных (американца и его спутницы) в баре одной железнодорожной станции в Испании, поджидающих поезд на Мадрид. Молодые люди ссорятся по пустякам: то холмы не похожи на белых слонов для мужчины, то «все отдает лакрицей», чего бы героиня ни хотела съесть, то ей все равно, что с ней будет после операции, на которой так настаивает молодой человек. Рассказ построен на диалоге, несколько раз прерываемом лаконичными, но рельефными пейзажными зарисовками выжженных жарой холмов. Они подчеркивают настроение героев, атмосферу отчужденности и непонимания. За минимальным использованием языковых средств, или минимализмом, скрывается большой мир человеческих мыслей и чувств. С годами Э.Хемингуэй вырабатывает свой собственный стиль, но чеховские интонации чувствуются и в произведениях более позднего периода. Например, в новелле «Снега Килиманджаро» фрагменты предыстории главных героев писателя Гарри и его жены Элен как бы настроены на чеховскую волну. «Что же сказать про его талант? Талант был, ничего не скажешь, но вместо того, чтобы применять его, он торговал им… Она любила все, что волнует, что влечет за собой перемену обстановки, любила новых людей, развлечения. И он уже тешил себя надеждой, что желание работать снова крепнет в нем… а его любили нежно, как писателя, как мужчину, как товарища и как драгоценную собственность». Интонационное сходство с прозой позднего Чехова проступает здесь явственно. Кроме того, в этом произведении главный мотив – мотив загубленной жизни, характерный для Чехова ( Старцев «Ионыч», профессор «Скучная история», дядя Ваня в одноименной пьесе). А.П. Чехов и Э. Хемингуэй призывают в своих произведениях не поддаваться влиянию уродливой среды, беречь в себе человека, не предавать идеалов. Проанализировав художественные особенности и манеру повествования Э. Хемингуэя в ранних рассказах, можно сделать вывод о несомненном влиянии А.П.Чехова на американского писателя. Это прием психологического подтекста и деталь-символ, бесфабульность рассказа и объективизация повествования, открытые финалы и лаконизм стиля. Стилевые моменты сходства у писателей и продолжение традиций русского искусства в творчестве Э. Хемингуэя оказываются аспектами одного и того же процесса литературно-художественного развития. Заключение. Э.Хемингуэй высоко ценил А.П.Чехова, учился у него, стремился всю жизнь к «хорошей и простой прозе, прозрачной, как вода». Родство между писателями проявляется в повествовании, где так много зависит от авторской интонации, непосредственности эмоционального контакта с читателем. Художественные открытия А.П. Чехова позволили Э.Хемингуэю и западным художникам слова увидеть перспективные возможности искусства. Литература. 1.А.П.Чудаков. Мир Чехова: возникновение и утверждение. – М., 1986. 2.Э.А.Полоцкая. Пути чеховских героев. – М., 1983. 3.П.Паперный. Чехов и мировая литература.- М.,1991. 4.И.Кашкин. Эрнест Хемингуэй. – М.,1966. 5.Ю.Я.Лидский. Творчество Хемингуэя. – М., 1978. 6.А.И.Старцев. От Уитмена до Хемингуэя. – М.,1981. |